Обречённый на любовь

- Ну зачем же так? - Назаров пошевелил в воздухе пальцами правой руки, словно пытался поймать нечто неуловимое. - Впрочем, попытаюсь. - Он сел поудобнее и в упор посмотрел на Калинова. - Разговор наш получится несколько странным, но вы не удивляйтесь.

- За последние дни я потерял всякое умение чему-либо удивляться.

- Что ж, тем проще мне будет давать объяснения... Дело в том, что в момент смерти умирает только тело человека. Надеюсь, вы не будете возражать против подобного утверждения?

- Не буду, - согласился Калинов. - Я пока еще не умирал, откуда мне знать!

И тут же вспомнил: умирал. Тогда, во сне, десять лет назад, незадолго перед рождением Сельмы.

- Так вот... Умершее тело хоронят или сжигают, а некая субстанция, которую называют душой и которая и является собственно человеком, остается. Дальнейшая судьба души зависит от близких умершему людей. Если его помнят, душа его спокойно уходит, если же он забыт, душа остается в этом мире навсегда и обречена на вечную маету... Как вы относитесь к такой информации?

- Не скажу, что все это мне известно, но, во всяком случае, вы не сообщили ничего такого, во что я бы не мог поверить.

- Прекрасно, - обрадовался Назаров и продолжал: - Забытые души бродят по Земле, стучатся в сны Забывших. Стучатся и не могут достучаться. В свою очередь, Забывшие, когда наступает их черед умирать, оказываются в такой же ситуации. Их души тоже не могут уйти и навсегда остаются в этом мире. Так множится зло. Словно цепная реакция...

- Простите, - сказал Калинов, - но вы не можете пожаловаться на беспамятство близких. Насколько я знаю, ваша... э-э... жена, что ли?.. Лидия Крылова, родившая от вас сына, до самой смерти вас не забудет. Что-то в вашем рассказе не связывается.

- Вы правы. Я забыл сказать, что главную роль здесь играют дети Забытого. Душа уходит, если умершего помнят дети.

Калинов покачал головой:

- Пожалуй, Игорь действительно вас не помнит. По его рассказам, он сын некоего героя, доблестно погибшего в Космосе незадолго до его рождения.

- Да уж! - Назаров горестно вздохнул. - Эта дурочка, надо думать, приложила максимум усилий, чтобы мальчик не имел обо мне никакого представления.

- Сдается мне, она не одна виновата в этом.

- Вы правы, - сказал с горечью Назаров. - Я и сам во многом виноват. Если бы я знал!..

- Вам было удобно жить таким образом, чтобы ничего не знать. Потому вы знать ни о чем и не хотели...

- Вот я и наказан за свою глупость! А теперь еще и своего сына убить должен...

- Зачем? - флегматично спросил Калинов.

Кажется, мы подходим к главному, подумал он.

- Дело в том, что если Забытая душа убьет Забывшего, она сможет уйти. И душа Забывшего тоже уйдет. Все оказалось бы проще, кабы Игорь имел своих детей. Если бы они его не забыли, мне следовало бы только дождаться его естественной смерти, и память внуков освободила бы нас обоих. А так и я, и его душа обречены на вечную неприкаянность. В общем, считайте, я наказан дважды.

- Я бы наказал вас еще больше... - начал Калинов и осекся, поняв: все, что он собирается сказать, будет слишком безжалостным.

- Вы вполне можете меня наказать... Не пускайте отца к сыну, и наказание станет бессрочным. Но этим же вы накажете и самого Игоря. Он, правда, об этом знать не будет. Но позднее, после своей смерти, все равно узнает...

- Это вы преследовали его в последние дни?

- Да, я.

- А с его друзьями такая же ситуация?

Кажется, Назаров удивился:

- О его друзьях не знаю, я с ними не знаком... А что с ними такое?

- Ну, не знаете и не знайте. Для вашего случая это абсолютно неважно. Экая вы любопытная душа!

- Души как люди, - сказал Назаров. - Они любопытны или равнодушны, веселы и грустны... Вернее, это люди как души. Психологически я не слишком отличаюсь от человека по имени Кирилл Назаров.

- Но все-таки отличаетесь?

- Конечно! Перспектива "вечной жизни" меняет душу. С вашей точки зрения, я вот вполне готов совершить убийство.

- А с вашей?

Назаров невесело улыбнулся:

- С точки зрения Забытого, лишение жизни Забывшего убийством не является. Естественно, в человеческом понимании этого термина... Лишение жизни Забывшего - всего лишь наказание Забытого, но одновременно и освобождение для них обоих... Впрочем, я это, кажется, уже говорил... К тому же, кроме своего несчастного ребенка, Забытый убить больше никого не способен.

- То есть для меня вы безопасны?

- Разумеется, - сказал Назаров и продолжил: - А так как в лишении жизни Забывшего нет никакого насилия, то и квалифицировать это событие как преступление вы не можете.

- Как же это можно - лишить человека жизни без насилия?

- К сожалению, я не сумею вам объяснить. Живой этого не поймет.

В твоем языке нет понятий, вспомнил вдруг Калинов. Где я это слышал?

Он напряг память, мысленно произнес фразу несколько раз, покатал ее на языке, но из памяти ничего больше не выплыло.

Калинов встал и прошелся по камере. Подошел к двери, прислушался. За дверью было тихо, по-видимому, стояла ночь. Назаров смотрел на него с надеждой.