Обреченный на смерть

Глава 15

«Какой заботливый Петр Андреевич — все вернул, и ничего не украл. Да и вряд ли бы рискнул это сделать — ситуация слишком накалилась. А вот в то, что у царевича из переписки всего два отцовских письма — то в такое не поверю, их должно быть намного больше».

Алексей прикусил губу, задумался. Отсутствие архива говорило об одном — все опасные для царевича бумаги могли быть или уничтожены им самим, ведь он вряд ли был законченным кретином. Либо уже изъяты Толстым — заполучить в руки переписку изменника было самым важным делом для любого следствия.

«Ладно, не будем горевать — снявши голову по волосам не плачут. В любом случае письма, даже самые опасные для меня не сыграют никакой роли — я и так по уши весь в дерьме, в статусе изменника. И милости падшим не будет, как бы не призывал Александр Сергеевич».

Взяв в руки тяжеленький мешочек, Алексей аккуратно распутал завязки и заглянул вовнутрь — тусклой желтизной в пламени одинокой свечи отсвечивали металлические кружки монет.

— Фу, от сердца отлегло — деньги на первое время есть. Так, а что у нас во втором мешочке?!

Тот оказался набит серебром под завязку. Вот только самой нужной и ходовой монеты оказалось до обиды мало — немного рублей, полтин и полуполтин, горстка серебряной мелочи — гривен, пятаков и несколько совсем маленьких, с советскую копейку, алтынов. Алексей решительно отодвинул их в сторону — в плане, который окончательно сформировался во время любовных безумств, они должны были сыграть свою роль.

Внимательно рассмотрел остальные тяжеловесные монеты. Чего только не было — талеры, гульдены, ливры, экю, шиллинги, кроны. Полный набор из всех европейских стран, хоть нумизматику изучай. Отобрав австрийские талеры — они считались самыми ценными из-за высокой пробы серебра и веса, другие кругляшки засыпал обратно. Добавил к ним золотых монет иностранной чеканки — и завязал мешочек. Машинально подкинул на ладони — увесистый вышел, убить можно, если правильно тюкнуть по голове.

Из остального золота отобрал несколько новеньких червонцев «родителя», блестящих, размером с ходовым в европейских странах дукате. Да они и чеканились в его подражание, соответствуя по весу и пробе.

Алексей завязал мешочек, тяжело вздыхая, закручинившись — расплачиваться такими монетами в России было смертельно опасно. Иметь на руках валюту разрешалось только именитым гостям-купцам для проведения торговых операций с иноземцами, и все!

Остальные жители, даже дворяне, были обязаны рассчитываться только русской монетой. Причина здесь проста, со времен царя Алексея Михайловича большими проблемами «обросшая» — серебро поступало только за продажу товаров, потому его хронически не хватало. Попытка заменить медью у «дедушки» с треском провалилась в 1662 году — она закончилась знаменитым «Медным бунтом», от которого содрогнулось все царство.

Повторять этот печальный опыт «папенька» не решился, хотя денег для ведения войны со шведами катастрофически не хватало. Петр Алексеевич пошел по другому «проторенному» многими монархами пути — уменьшил содержание серебра в рубле. По весу с австрийский иоахимсталер, который на Москве называли «ефимком», только проба драгоценного металла стала несколько меньше. В мелкой разменной монете диспропорция оказалась еще более «разжиженной».

Вот только такая своеобразная «порча» монет ведь палка о двух концах — доходы вроде увеличились, и рублей в обороте прибавилось, однако ценность таких монет уменьшилась. Инфляция рванула галопом, как в 1991 году, когда советский рубль разом обесценили.

Алексей сгреб все русские монеты, завязал в шелковый платок. Усмехнулся, посмотрев на спящую Аглую. Она за четверть часа рассказала ему о действующей торговле и ценах вместе с деньгами больше, чем он почерпнул из книг в своей прошлой жизни. Умная девочка, тем более отец у нее торговец и «хозяйственник», она с детства помогает ему вести «бизнес», говоря современным языком.

Третий мешочек оказался наполовину «тощим» — однако самым дорогим. Но так ювелирные украшения всегда имеют высокую цену. Задумался — все эти побрякушки являлись наследством от покойной супруги, других вариантов просто не приходило в голову. Отобрал одно колечко, из самых незатейливых на первый взгляд, положил на платочек, добавил к нему горсть тяжеловесных «ефимков», завязал.

Посмотрел на лавку — там лежал зеленый мундир с красными обшлагами, с голубой шелковой лентой, со звездой и знаком ордена святого Андрея Первозванного. Оказывается, царевич был награжден этим орденом, причем, ни Толстой, ни Румянцев на данный знак отличия не только не посягнули, но считали правильным и совершенно законным, если пока еще наследник престола будет его носить.

Алексей наклонился и взял шпагу в ножнах, ухватился ладонью за эфес и потянул клинок. Наверное, у всех мужчин на генетическом уровне заложена любовь к оружию — так и он, видя серебристую сталь клинка, на которой бликами отражалось пламя свечи, испытывал восхищение.