Обреченный жених

— Тогда торопись, — заявила дама. — Потому что я ничего не знаю. С дочерью мало разговаривала. Да и когда мне было разговаривать? — Она перешла на плаксивый тон. — Работаешь с утра до ночи, а денег едва на проезд хватает.

— И на бутылку, — заметил Истомин.

Женщина побагровела:

— А ты мне наливал?

Иван демонстративно сунул руку в карман:

— Может, собираюсь.

— Вот это разговор, — она уселась напротив оперативника на колченогом табурете. — Вы про Тоньку хотите узнать? Да шалава она, хоть и всегда считала себя лучше нас. И поделом ей. Я предупреждала ее: допрыгаешься. Но такую мать не слушают.

— Почему ты ее предупреждала? — спросил Иван.

Пьяница усмехнулась:

— А вы зайдите в ее комнату. Там увидите много интересного.

Мужчины переглянулись:

— Где ее комната?

— Да перед тобой.

Двери эта каморка не имела, ее заменял полог из грязной тряпки. Товарищи ожидали увидеть такую же убогую обстановку, однако ошиблись. На современном, видимо, недавно купленном столе стоял компьютер с плоским экраном, на тумбочке — маленький телевизор фирмы «Панасоник». Мать смотрела на вещи жадными глазами.

— Сказала нам с отцом: пропьете — ночью убью обоих. Вот стерва.

— Да, на какие деньги она все это покупала? — удивился Истомин.

— Вот я и говорю, не зря ее… — Мать подперла рукой подбородок.

Александр и Иван стали открывать ящики небольшого секретера. Один из них был полон дорогой косметики. А в тайничке на книжной полке мужчины нашли пакетик с пятью тысячами долларов и множество стогривенных купюр. Пименов наморщил лоб:

— Что ты об этом думаешь?

Истомин пожал плечами:

— Если мы находили подобное у молодых симпатичных девчонок, все оказывалось следствием проституции.

Журналист покосился на фотографию Тони, стоявшую на тумбочке:

— Неужели она была дорогой проституткой? Непохоже.

— У тебя другое мнение?

Александр потер переносицу:

— Пока не представляю, как ей удалось столько насобирать.

— Смотри сюда, — майор извлек из шкафа маленькую записную книжку. — Чует мое сердце, здесь можно найти много интересного.

Пименов подошел ближе. Иван листал страницы.

— Я оказался прав, — он фыркнул. — Представляешь, это блокнотик Алины. Но как он тут очутился?

— Близкая подруга могла его забыть или специально оставить, — предположил журналист.

— И то верно. Впрочем, для нас это уже неважно. — Истомин с интересом изучал книжечку. — А девочка записывала сюда всякую ерунду наподобие адресов магазинов, где можно купить дорогую одежду или косметику.

— Тогда понятно, почему она ею не дорожила, — заметил Александр.

— А это что? — Истомин ткнул пальцем в какой-то список. Пименов вгляделся в странные слова, составлявшие аккуратный столбик. Мужчинам они ничего не говорили.

— Так, первая запись — ФМ ОДОЖАБВАГИ, — пробормотал оперативник. — Вторая — такой же бред, но некоторые буквы повторяются.

— Возможно, Алина что-то зашифровала, — бросил Александр.

— Возможно. И теперь нам предстоит разгадать этот шифр.

— А если это ключ к раскрытию преступлений? — высказал мысль Пименов.

— Вот поэтому нам и придется поломать голову, — откликнулся майор. Они еще раз обыскали комнату, но ничего, заслуживавшего внимания, не нашли.

— Пора уходить, — оперативник направился в прихожую. Как тень отца Гамлета, перед ним выросла мать Антонины. Гости с брезгливостью смотрели на хозяйку. Она и Эльвира Вихляева так построили свою жизнь, что их дочери встали на опасный путь, но свою вину не признавали. Таких матерей, по мнению майора, нужно было расстреливать.

— Подожди, начальник, — хрипло произнесла женщина. — Ты мне что-то обещал.

— Если бы ты припомнила, кто еще, кроме Алины, общался с твоей дочкой, то получила бы больше, — сказал ей Иван. Она наморщила желтый лоб.

— Друзей-мужиков она сюда не водила. А подружек Алинку и Кристину вы знаете.

— Какую Кристину? — удивился Истомин.

— А черт знает, как ее фамилия, — отмахнулась мать Тони. — До девятого класса они учились вместе в пятнадцатой школе. А потом моя ушла в училище, а подруги остались. Алинки больше нет, а Кристинку я давно не видела. Вот и все, что мне известно, командир, — она подняла на него слезящиеся глаза. — Честное слово.

Майор швырнул ей бумажку. Она опустилась на колени, а мужчины поспешили покинуть квартиру.

— Значит, подруг было три, — размышлял вслух Иван. — Теперь все наши надежды на некую Кристину.

— Знать бы ее фамилию, — проговорил журналист.

— Это нетрудно. Сейчас мы зайдем в пятнадцатую школу, — заметил майор. — Она за углом. Думаю, классная руководительница Вихляевой еще не ушла в отпуск. Сейчас время экзаменов.

Пименов кивнул.

Учительница математики Галина Ивановна Ларионова, худая и невзрачная, рано поблекшая, с седыми волосами, собранными в пучок, встретила их настороженно.

— Неужели мои дети, еще не выйдя на каникулы, успели совершить правонарушения? — она силилась улыбнуться.

— Смотря какие, — уклонился Иван. — Впрочем, мы к вам по другому делу. Бывшая ученица вашего класса была убита.

Женщина побелела:

— Кто?

— Антонина Милованова.

— Тоня? — Она прикрыла ладонью рот. — За что?