Обреченный

Нередко, накануне отправления поезда, проводницы сами подходят к входящим в вокзал людям и предлагают, опять же, в обход кассы, поездку за более низкую цену.

Этим способом Мансур и решил воспользоваться, чтобы выехать из Чечни и Кавказа.

__________

Мучительная ночь наконец прошла. Лежа на боку, он почувствовал тепло солнечных лучей, и, испугавшись, что его тело, после тяжелой ночи, восстанавливало свои силы в течение большей части дня, быстро присел и глянул в небо. Он успокоился, увидев, что солнце находится посередине между восточным горизонтом и зенитом неба. «Примерно около девяти – десяти часов утра, времени еще полно» – подумал он и снова прилег.

Сейчас, лежа и обдумывая заново свое положение и план действий, он был трезв и бодр как никогда. Теперь, в свете веселого солнечного утра, свое положение ему казалось не таким уж и безнадежным. Он даже удивился тому, насколько сильное воздействие на душевный настрой человека может оказать время суток и погода.

Но повода для радости у него все же не было, была лишь чуть большая надежда на успех запланированного дела. Приведя себя в порядок, он пешком направился в центр города, что лежал на пути к вокзалу.

Везде сновали люди, машины, – все было в движении. Жизнь кипела, жизнь продолжалась, она била ключом. С одной стороны, эта суета жизни, в которой угадывалась человеческая жажда благополучия, наживы, стремление к успеху и выгоде – подсознательно обнадеживала его, а с другой – он смотрел на это как на бессмысленную детскую игру взрослых людей, неожиданно впавших в инфантильность. И в то же время он завидовал им за то, что они не имеют его тревог и забот.

Достигнув центра города, он почувствовал голод и зашел в кафе

Мансур хотел было досыта наесться, говоря себе, что неизвестно, когда у него еще появится такая возможность. Но потом вдруг подумал о вероятности скорой смерти, и решил ограничиться легким перекусом. Как-то не скромно отправляться к Богу, оставив собственное тело с полным брюшком нечисти.

Он еще вчера решил, где именно сойдет с поезда. До Москвы он точно не доедет. Главное, думал он, выехать за пределы Кавказа. Ему нужен большой город, где он сможет затеряться и на время переждать, а заодно, если получится, и подзаработать немного денег. Из ближайших городов за пределами Кавказа этим условиям отвечали два города: Ростов и Краснодар. Но Ростов ему казался значительно дальше, – ведь чтобы добраться до этого города, ему нужно было находиться в поезде дольше, чем если бы он ехал в Краснодар. К тому же, иногда, не доезжая до Ростова, в поезд поднимались сотрудники линейного отдела и проверяли у пассажиров паспорта. Он знал об этом, как поскольку – после возвращения из Египта – ездил туда пару раз на лечение. Итак, он выбрал Краснодар. «И Вика, – уверял он себя, – здесь ни при чем».

Выйдя из кафе, он направился выше по улице Мира до пересечения с улицей Висаитова, свернул налево и пошел в сторону железнодорожного вокзала.

Пройдя несколько сотен метров, он приблизился к месту, совсем рядом с железнодорожным вокзалом, где раньше, еще до Первой войны, стояла «хрущевка», на втором этаже которой находилась их квартира. Сейчас это место было ровной поверхностью земли. Уцелели лишь два пятиэтажных дома из четырех, которые когда-то составляли квадрат домов. Он подошел поближе к месту, где некогда стоял их дом. В последний раз он здесь бывал еще ребенком.

При виде этих мест, его охватили дальние воспоминания детства.

Сначала двор ему вспомнился таким, каким он был до войны: аккуратные беседки, почтовые ящики (которых дворовая детвора нередко вскрывала ключом из алюминиевой проволоки) высокие тополя, огороженная металлической сеткой небольшая баскетбольная площадка, турники и брусья и много-много детей и взрослых разной национальности, беззаботно радостные голоса которых заполняли все это пространство.

По вечерам здесь всегда бывало шумно и многолюдно. Взрослые женщины выходили погулять со своими малышами или же просто посидеть на лавочках, чтобы вести свои отвлеченные беседы ни о чем, пока дети весело резвились.

Характер их игр зависел от времени года: летом они строили шалаши из веток деревьев, мастерили рогатки и луки; осенью собирали опавшую желтую листву, разводили костер и прыгали через густой дым; зимой же играли в снежинки и лепили снеговиков, катались на санях, цеплялись за задние бампера проезжающих на низкой скорости машин; а под конец весны поджигали тополиный пух, что белоснежно мягкой пеленой растягивался на обочинах дорог.

При выходе из дома его всегда поручали старшему брату, и тому то и дело приходилось с ним возиться, вместо того, чтобы беззаботно играться со своими друзьями.

Мысленно из окна несуществующего уже дома прозвучал голос матери, зовущий зайти покушать. Потом, вечером, тот же голос требовал поскорее зайти, потому что уже поздно.