Обреченный

Еще перед началом ввода войск в Чечню, в верхах российской армии поговаривали, что, захватив Грозный за одни сутки, 31 декабря, армия будет праздновать победу, Новый год и день рождения министра обороны России (родившегося первого января) в Грозном на следующий же день.

Но следующий день в Российской Федерации был объявлен траурным.

Блицкриг не получился. Губительная для Чечни и крайне неудобная для России война затянулась почти на два года и стала совсем непопулярной в России. Ельцин терял доверие у своего народа.

В августе 1996 года ополченцы, оттесненные в горы, рывком ударили по трем основным городам Чечни и отбили их. Это стало последним сигналом для Кремля, что войну, некогда начатую ради повышения рейтинга Ельцина, из тех же соображений теперь уже надо срочно завершать. Сделано это было подписанием Хасавюртовских соглашений, по которым Россия де-факто признавала независимость Чечни и обязалась вывести с ее территории свои войска.

Чечня, объятая неописуемыми чувствами восторга, ликовала, впервые, за многие века, празднуя в столь неравном и жестоком бою добытую свободу и независимость.

__________

Но это все было потом. А пока что шли бои.

Сквозь долгие годы труда и ожиданий приобретенные дома, обжитые не одним поколением людей, постепенно опустошались – эти дома предательски оставлялись бомбам на растерзание. И их хозяева, словно чувствуя боль своих жилищ, глубоко подсознательно ощущали себя перед ними виноватыми.

Люди, кто, как и на чем мог, сколачивая свой домашний скарб, уезжали, как тогда казалось Мансуру, в какие-то таинственные далекие места. И то чувство неизвестности (Мансур его запомнил навсегда), доведется ли еще с кем-нибудь из них встретиться, не вечна ли разлука с теми, с которыми он еще вчера делил радостные дни спокойного детства – вносило свою лепту в общее дело предвоенных ощущений. Потом, спустя определенное время, до Мансура доходили вести, как один скончался, попав под бомбежку, как другому осколком проломило голову, как третий расстался с миром, благодаря ракете, пущенной в дом, куда он, спасаясь, переехал; как четвертый… как пятый… И везде смерть, с той лишь разницей, что умирал каждый по-своему.

А кто-то, налегке выходя из дома, спокойно обходил дворы, прощаясь с уходящими,– это были те, которые не намеревались покидать свои жилища и город, или же, подобно капитанам тонущих кораблей, решили сделать это последними.

Отец Мансура, вместе с одним соседом, приняли решение остаться, пока не найдут грузовик, чтоб вывести из квартиры бытовую технику и мебель.

Мансур и брат с матерью, которая решила их сопроводить, пока они не покинут пределы города, – выехали из дому на заднем борту небольшого грузовика вместе с остальными людьми. Они направились в сторону микрорайона – именно оттуда на автобусах каждый день вывозилось мирное население, которое не успело покинуть город до начала штурма.

В тот день, не успев на автобусы, они заехали переждать один день к родственникам, которые жили рядом с пунктом отправления.

С шестого этажа девятиэтажного дома Мансур, вместе с остальными, мог наблюдать, как падают бомбы на город, от взрывных волн которых сотрясалось все кругом, как разрываются целые здания, как в воздух вздымаются огромные клубы дыма и пыли. Обстрелы и взрывы не умолкали ни на минуту, и взрослые, боясь, что одна из бомб вот – вот свалится им на голову, в тревоге провели бессонную ночь.

На второй день, когда они поехали к месту отправления, там царили хаос и суета. Огромная пестрая толпа, состоящая, преимущественно, из детей, женщин и пожилых людей, как в муравейнике, но еще и голося, копошилась на маленьком участке земли; тревожную суету усиливали самолеты и вертолеты, летающие в небе, и бомбы, что беспрестанно падали в разных частях города.

Наконец подъехали автобусы, и люди в спешке начали их заполнять собой и своими сумками. Мадина с трудом затолкнула двух сыновей в один из них, попросила одну женщину за ними присмотреть, а сама осталась стоять снаружи. Она обещала приехать за ними вместе с отцом. Когда все автобусы наполнились, они колонной двинулись к выходу из войной охваченного места.

Исчезли из поля зрения мать, дома и город. Потом им стало известно, что спустя пару часов, после того, как они оттуда уехали, все это место разбомбили. Но Мадина к тому времени уже успела покинуть этот злополучный участок.

Как только они выехали из города, над ними стали барражировать военные вертолеты. Мансур сосчитал шесть штук. Затем несколько из этих вертолетов внезапно открыли огонь по сторонам от них: было видно, как земля разрывается от пуль пулеметной очереди, что пускалась с вертолетов. Старшие приняли решено сойти с автобусов и продолжить путь пешком, чтобы российским военным было видно, что колонна, в основной своей массе, состоит из женщин и детей, и тем самым минимизировать вероятность их расстрела.