Обречены воевать

Когда лорд Джордж Маккартни прибыл в Пекин из Лондона в 1793 году, он, по его собственным ощущениям, с тем же успехом мог прилететь с Марса. Как посланник короля Георга III он имел поручение установить дипломатические отношения между Великобританией и Китаем. Но китайские официальные лица, с которыми он общался, не представляли, кто он такой, откуда явился и чего хочет. Они не могли взять в толк, что значит выражение «дипломатические отношения». Китай никогда не устанавливал подобных отношений ни с одной другой страной, никогда не разрешал кому-либо открывать посольство на своей земле – и сам никогда не отправлял посольств за рубеж. В китайском правительстве отсутствовало министерство иностранных дел в любом виде. Более того, как величайшее оскорбление воспринимался тот факт, что «рыжеволосые варвары», дерзко приплывшие неведомо откуда, не говорят на китайском языке. «Переводчиком» к Маккартни приставили китайского священника из Неаполя, не знавшего английского[509][510]. Потому в ходе бесед он переводил слова своих господ-мандаринов на латынь, и Маккартни, изучавший этот язык много лет назад в Тринити-колледже[511], кое-как его понимал.

Лондон распорядился, чтобы Маккартни учредил постоянную дипломатическую миссию в Пекине, а также добился открытия новых портов и рынков для британских товаров и обсудил более гибкую систему ведения торговли в прибрежной провинции Кантон. Маккартни также полагалось арендовать участок земли, откуда британские торговцы могли бы торговать круглый год, и собирать сведения о «нынешней силе, политике и правительстве» Китая[512][513]. Чтобы произвести впечатление на хозяев и вызвать интерес к британскому экспорту, Маккартни преподнес в подарок императору множество отличных британских изделий, в том числе артиллерийский снаряд, прогулочную коляску, телескоп, фарфор, ткани и карманные часы с бриллиантами[514].

Путешествие из Великобритании заняло девять месяцев. Маккартни и его спутники прибыли на горный курорт[515] Чэндэ в Жэхэ, где им велели дожидаться аудиенции у императора Цяньлуна. Но Маккартни, с первого контакта до последнего, показал себя человеком, не желающим идти на компромиссы. Согласно тысячелетней китайской традиции, при лицезрении божественного императора от простых смертных требовалось совершить девять поклонов, простираясь ниц. Вместо этого Маккартни заявил, что будет следовать британскому дипломатическому протоколу и встанет на одно колено, как перед собственным государем. Еще он настаивал, чтобы китайский чиновник схожего с ним ранга проделал то же самое перед портретом короля Георга III, который посольство привезло в качестве подарка. Китайские чиновники, разумеется, вознегодовали. «О таком уподоблении не могло быть и речи, – пишет французский политик и ученый Ален Пейрефит, пересказывая эту историю. – На свете был всего один император, сам Сын Неба. Все прочие монархи считались мелкими вождями»[516][517]. Маккартни полагал, что прибыл из наиболее могущественного государства планеты в бедную и отсталую страну, которой делал одолжение, ставя ее по протоколу вровень с Великобританией. Но в глазах хозяев британский посланник был очередным вассалом, явившимся воздать должное Сыну Небесному.

Китайцы заставили Маккартни прождать в Чэндэ шесть дней. Затем, 14 сентября 1793 года, в три часа ночи, они разбудили британцев, провезли тех в темноте три мили к императорскому дворцу – и вынудили ждать еще четыре часа[518]. (Все было предусмотрено церемониалом: первая встреча Генри Киссинджера с Мао Цзэдуном проходила по схожему сценарию.) Когда наконец аудиенция началась, Маккартни, как и обещал, приветствовал императора по-английски, преклонив колено. Впрочем, в официальном китайском отчете об этом событии утверждалось иначе: «Когда посланник предстал пред лицом Сына Неба, он настолько преисполнился почтения и страха, что ноги его подломились и он безвольно повалился наземь, тем самым, пусть непроизвольно, выполнив, насколько сумел, подобающий поклон»[519].