Обречённые на мытарства

– Идёт! – обрадовался капитан и с благодарностью посмотрел в глаза Василисы. Такое предложение было для него высшей наградой.

Девчата были на работе, они с Василием в комнате были одни. Разливая чай, Василиса спросила:

– Можно узнать подробности вашей рекогносцировки?

– Конечно. У мен нет никаких секретов от вас, – Василий кашлянул в кулак, будто проверяя свою готовность признаться, как он сначала выпытал у Фени место работы подруги, а потом посетил диспетчера станции и долго упрашивал тучную особу сообщить дату возвращения своей возлюбленной.

– Хотя, впрочем, можете и не рассказывать ничего, – Василиса придвинула Василию блюдечко с наколотым мелкими кусочками рафинадом. – Несложно представить, как вы приставили пистолет сначала к виску Фени, затем точно также поступили с диспетчером станции и под страхом смерти выведали у них все секретные сведения.

– Примерно так, – громко рассмеялся Василий, оценив шутку собеседницы. – Только Феня, на мой взгляд, выдала тайну с большим удовольствием, а вот с диспетчером было намного сложнее. Дисциплина у вас строгая.

Они проговорили за столом больше часа, перейдя на «ты». Василий рассказал, что он коренной москвич. Мать и отец – военные врачи, оба находятся на фронте. Он перед войной закончил артиллеристское училище, воюет с первых дней нападения немцев на нашу страну. Сначала отступал почти от самой границы, потом двигался со своей батареей в обратном направлении. Насчёт братьев он присочинил. В семье Василий был единственным ребёнком.

Пока капитан рассказывал о себе, она внутренне готовилась к изложению собственной биографии. Боролась сама с собой.

«Если я расскажу, что мой отец находится в тюрьме, какова будет его реакция? – думала Василиса. – Испугается порочащей его связи? Возможно, уйдёт и не вернётся. Тогда я потеряю его навсегда. Потеряю парня, который заставил трепетать моё сердце. Но что будет, если я умолчу об отце? Лучше или хуже для меня? Чем это может обернуться? Нет, нужно рассказать всю правду. Рано или поздно она всплывёт. Вот тогда-то расставание будет болезненным».

И Василиса не стала ничего скрывать. Изложила свою биографию без прикрас. Рассказала, как их раскулачили, как они с братом побирались в голодный год, как по ложному обвинению арестовали отца, как после этого ей не разрешили поступать в финансовый техникум. А потом, с началом войны, нужда заставила отправиться в тайгу на лесоповал. Излагала со всеми подробностями, а сама внимательно наблюдала за реакцией Василия.

– Ну, а главное обстоятельство, которое ограничивает мои права и свободу – это отсутствие паспорта. Без согласия НКВД дорога в загс для меня закрыта, – грустно усмехнувшись, сообщила она напоследок. – Вот такие дела, товарищ капитан. Поэтому, делайте для себя выводы.

– Какие выводы? – искренне удивился Суворов.

– Как, какие? Разве связь с дочерью врага народа не может испортить вам карьеру офицера? Может, не стоит завязывать накрепко узел со мной? Чтобы потом не рубить его с кровью? Как?

– Всё, что ты сейчас рассказала – никак не может повлиять на моё отношение к тебе. Я впервые встретил девушку, которая вызвала во мне бурю эмоций. Девушку, образ которой я представлял в своих мыслях задолго до встречи с тобой. Когда я увидел тебя – сразу понял, что ты не такая, как другие, – взволнованным голосом произнёс капитан.

– И какая же?

Василий задумался на секунду, потом раздумчиво сказал:

– Исключительная, наверно. Таких сейчас днём с огнём не сыскать.

– Нафталиновая, – рассмеялась Василиса. – Так меня охарактеризовала одна из моих подруг.

– Почему нафталиновая? – поинтересовался Суворов, в недоумении приподняв брови.

– Потому что вредная моль за двадцать один год не поела мои моральные устои.

– Ах, вот как! – воскликнул капитан. – Подходящее слово подобрала твоя подруга. А вот меня отец назвал однажды изабелловым упрямцем.

– Каким-каким? – рот Василисы остался приоткрытым от удивления. Она никогда не слышала такого слова.

– Масть у коней есть такая – изжелта-белесоватая, при абсолютно белом хвосте и гриве. И с голубыми глазами. Кони этой масти очень норовистые. А я упрямым рос. Отец однажды рассердился и заклеймил меня, как непослушного коня.

– А сейчас ты… упрямый?

– Скорее – да, чем – нет, – немного задумавшись, ответил Суворов. – Отец учил меня добиваться цели в жизни самостоятельно. Без определённого упрямства реализовать мечту невозможно.

– И какова твоя мечта? – с улыбкой поинтересовалась Василиса.       – Моя мечта уже сбылась. Я встретил девушку – красивую, умную, непорочную, – капитан взял Василису за руку и крепко сжал. – Такую, о какой мечтал все годы. И вывод у меня один: я не ошибся в своём выборе.

Он в одно мгновенье привлёк к себе Василису и прильнул губами к её плотно сжатому рту. Василиса ощутила их жар и замотала головой, однако Василий держал её крепко и не отрывал губ. Его глаза были так близко, что Василиса смогла разглядеть в них кроме яркой синевы ещё и необузданную решительность. Незнакомая ей до этой минуты трепетная и сладостная волна от близости с мужчиной прошла по всему телу.