Обречённые на мытарства

– Подруга твоя, кто же ещё? Ну, а потом я последовал по цепочке событий. Так вот и очутился здесь.

– Ты не знаешь, как я рада видеть тебя, – волнуясь, произнесла Василиса. – Нет, ты даже не представляешь, как я мечтала увидеть тебя вновь.

– Правда? – не поверил капитан. – В прошлый раз мне показалось, что ты заклеймила меня своим презрением. Указала точное направление маршрута, по которому я должен пойти. Что вдруг поменялось?

– Пойдём отсюда поскорее, – прошептала Василиса. Ухватив Василия за руку, она потащила его за собой вниз по ступенькам. – По дороге всё расскажу. Ни минуты не могу больше оставаться в этом страшном здании. В нём моего отца допрашивали в тридцать седьмом году, теперь вот меня… Там чем-то дурным пахнет. Кажется, кровью…

– Ну, рассказывай, – не удержался Суворов, когда они отошли от здания милиции на приличное расстояние. – Что с тобой стряслось?

– Товарняк сошёл с рельсов, три вагона опрокинулись, меня коксом присыпало, – скороговоркой сказала Василиса и перевела дыхание от быстрой ходьбы. – Ой, что же я творю?! Тебе ведь трудно так быстро ходить, а я несусь, как угорелая. Давай, присядем где-нибудь, передохнём немного.

Они дошагали до ближайшей скамейки и чинно приземлились, выдерживая расстояние друг от друга.

– Не пугает моя физиономия? – спросила Василиса.

– Ничуть. Почему ты об этом спрашиваешь?

– Ну, как же? Не лицо, а паутина ужаса от царапин. Мужчин обычно отталкивают некрасивые лица женщин.

– Твоё лицо прекрасно, и никакие царапины не смогут испортить его привлекательность.

– Не ожидала, что ты способен на лесть, капитан, – с улыбкой заметила Василиса. – Что ж, мне приятно слышать от тебя такие слова.

– Давай отбросим в сторону все комплименты, – сухо произнёс Василий. – Ты пострадала в аварии. С тобой всё нормально? Руки, ноги, рёбра – целы? Моя помощь требуется? Только скажи по-честному, пожалуйста, без лишней скромности.

– Конечно требуется, – ответила Василиса с серьёзным выражением лица.

– Говори, какая? – с готовностью отозвался Суворов.

– Моральная, – рассмеялась Василиса. – Душу мне надо вылечить, потому как терзается она от разлуки с тобой.

– Неужели ты меня простила? – удивился Суворов.

– Да. Но и я вела себя не самым лучшим образом.

– Нет, Василиса, ты поступила абсолютно правильно. Вовремя поставила меня на место. Благодаря тебе я впервые в жизни всерьёз задумался об отношениях мужчины и женщины.

– И к какому выводу ты пришёл?

– Я понял, что совершенно одинаковых отношений между мужчиной и женщиной не может быть никогда. Их невозможно скопировать даже с чьей-либо самой счастливой пары. Произносить одинаковые слова, копировать действия и поступки. Шаблона на любовь не существует. Каждый человек индивидуален. И ты права: если двое надумают быть вместе – нужно определённое время для составления своей особой формулы общения, отличной от других. Иначе можно наломать дров.

– И?

– Мы могли бы встречаться, чтобы убедиться в искренности наших чувств?

Василиса помедлила с ответом, затем промолвила:

– Я сама хотела высказать такое предложение. Поэтому и мечтала о нашей встрече.

– В таком случае, мир? – капитан протянул руку.

– Мир.

– Значит, встаём? Пошли гулять?

– Пошли.

Они не выбирали маршрута, а шагали, куда глаза глядят. Им было всё равно, куда несли их ноги. На сердце у обоих была безмерная радость.

По дороге Суворов рассказал, как мучился всё это время, переживал, проклиная себя за бестактность. Как ходил к главврачу с требованием о досрочной выписке из госпиталя. Спорил с ним, ругался и скандалил. А потом, получив отказ, долго негодовал, бесцельно шатался по коридору, пока не наткнулся на перепуганную Феню. Она сообщила о крушении поезда, а он сразу сбежал из госпиталя, направился прямо на вокзал. Рассказал, как с ним не захотели говорить, назвали его посторонним лицом, и он чуть не разбил окошко диспетчерской службы, когда оно закрылось у него перед носом. Потом он немного остыл, отыскал начальника станции и уже тот по секрету сообщил, где может находиться Василиса.

– Вот так я и нашёл тебя, – счастливо улыбаясь, закончил Суворов.

– А я обомлела, когда увидела тебя, – заглянув в лицо капитана, призналась Василиса. – Подумала, что тебя тоже вызвали в эту контору и сильно испугалась.

– Я же военный, офицер, – рассмеялся Василий. – Меня могут вызвать, разве что, в комендатуру или в военкомат. В НКВД мне делать нечего.

– Ну, мало ли что? Всякое бывает…

– Вообще-то, ты права, бывают исключения. Скажи, чем тебя напугал следователь?

– Он оказался страшным человеком.

– Почему так решила?

– Запугивал меня, обещал посадить в КПЗ, если я не расскажу всей правды, – поёжившись, словно её схватил озноб, сообщила Василиса. – А что я ещё могу рассказать кроме того, что видела своими глазами? Ведь я подробно изложила ему всё, как было. Больше мне сказать нечего.

– Что хотел услышать следователь?