Обречённые на мытарства

Василиса повела взглядом по сторонам и обнаружила, что лежит на краю большой кучи кокса. Чуть поодаль были видны ещё две подобных кучи, рядом с которыми валялись перевёрнутые платформы.

В памяти тотчас всплыли последние секунды перед крушением.

– Вовремя я подоспел, – затараторил радостно Дробышев. – Да тебе и самой повезло здорово: платформа удачно опрокинулась, тебя засыпало лишь небольшим слоем. Рука твоя торчала из кучи. Окажись ты чуть ближе к рельсам – пиши пропало. Накрыло бы основной массой. Не успел бы я тогда тебя откопать, задохнулась бы ты, девка. Как пить дать, задохнулась. А так, считай, в рубашке родилась, жить дальше будешь.

Василиса приподнялась и села. Голова немного кружилась и чуточку побаливала. Других сильных болей в теле не чувствовалось. Саднили царапины на лице и ныло плечо, которым она ударилась о землю при падении.

– Что с машинистом? – спросила Василиса.

– А что с ним может случиться? Стахановцем окаянным! Вылез с паровозом на гору и сидит, наверняка, обхватив голову руками. Что ему ещё делать в таком случае? Сидеть и ждать своей участи, жадная его натура. Не в бега же подаваться? Скоро комиссия прибудет, с ней и НКВД нагрянет.

Василиса вспомнила, как Дробышев однажды ругался с машинистом, доказывая тому, что подъём на гору Благодать тяжёлый и цеплять лишние вагоны опасно. Их паровоз старый, маломощный, может не осилить подъём. Машинист только посмеивался и отмахивался, называя Дробышева перестраховщиком и трусом.

После этого разговора машинисту, однако, дважды удалось преодолеть крутой подъём. С трудом, надсадно и медленно, его паровоз выполз на гору. Последнее преодоление было две недели назад. А сегодня на подъеме сцепки не выдержали чрезмерной нагрузки и разошлись. Часть вагонов с каменным углем и коксом покатилась вниз, один из вагонов из-за большой скорости на повороте сошёл с рельсов и стал причиной опрокидывания последующих.

Василиса стояла на площадке открытого вагона и с ужасом наблюдала, как оторвавшиеся вагоны, набирая скорость несутся в обратном направлении. Потом произошёл резкий толчок, её швырнуло к стенке. В последний момент она успела ухватиться за стойку и устояла на ногах. В момент, когда площадка стала крениться, Василиса поняла, что нужно покинуть площадку, иначе будет поздно. Падающая платформа просто раздавит её своей тяжестью. Она с силой оттолкнулась ногами от площадки и прыгнула под откос. Приземлившись, вскочила и хотела отбежать подальше, но не успела. В одно мгновенье её настигла лавина кокса, высыпавшегося из открытого вагона. Тяжёлые комья ударили по голове, и она потеряла сознание.

– Вставай, Васса, идём наверх, – Дробышев подал руку, помогая Василисе встать на ноги, и они направились к паровозу. Василиса шла и периодически оглядывалась назад, поражаясь масштабу крушения.

– Затаскают теперь нас с вами дядя Тимоша, – с тревогой произнесла Василиса.

– Нам-то с тобой чего бояться? – стараясь приободрить Василису, задался вопросом пожилой кондуктор. – Мы действовали по инструкции, претензий к нам не должно быть. Это машинисту-стахановцу нужно переживать. С него будет основной спрос, ведь это он прицепил аж три лишних вагона против нормы. Говорил я ему, что порвём состав, а он плевал в мою сторону, не верил. Вот и наплевался, мать его в требуху! Теперь посадят дурака за ущерб.

Так совпало, но в день аварии в диспетчерскую службу заглянула Феня. Ей срочно потребовалось рассказать подруге о поведении Василия Суворова. После встречи с Василисой тот два дня, не вставая, провалялся на койке, отвернувшись к стене. А на третий день утром отправился к главврачу и потребовал, чтобы его выписали из госпиталя досрочно.

– Скажите, когда возвращается из поездки Васса Ярошенко? – спросила Феня, просунув голову в окошко диспетчерской службы.

– Ты ей кто? – недовольно поинтересовалась тучная женщина-диспетчер.

– Родственница, – без запинки соврала тертая в таких делах Феня. – На день рождения хочу её пригласить.

– Думаю, не скоро, – последовал неопределённый ответ.

– Что значит, «не скоро»? – возмутилась Феня.

– А то и значит, что слышала, – с раздражением произнесла диспетчер. – В аварию попала твоя родственница.

– Что с ней? Она… жива? – почти прошептала Феня от испуга.

– Не знаю. Туда комиссия выехала. Вот у неё и спросите, когда вернётся. – Женщина демонстративно закрыла окошечко перед носом Фени, давая понять, что разговор закончен.

Феня не могла долго задерживаться и поспешила в госпиталь. Через час ей предстояло заступить на дежурство.

Василису отпустили домой только на третьи сутки. Сперва на месте крушения от неё выпытывало все подробности своё начальство, потом допрашивал следователь из НКВД уже в Чусовом.

Василий встретил её на выходе из здания НКВД.

– Ты?! – вскрикнула она от изумления.

– Да, это опять я, – усмехнулся капитан совсем невесело. – Не смог усидеть на месте, когда узнал, что с тобой произошло.

– Кто тебе рассказал? – ещё больше поражаясь осведомлённости капитана, спросила Василиса.