Обречённый на одиночество. Том 1

Мизан была пожилой женщиной лет за шестьдесят. Люди отзывались о ней как о стойком и мужественном человеке. Она одна, рано похоронив мужа, подняла пятерых детей – сына и четырех дочерей. Работала до изнеможения, чтобы обеспечить их. Три старших дочери давно уже были замужем, жили в относительном достатке, растили уже своих детей. Двадцатидвухлетний Сулим вот уже два года пропадал в городе. Сначала вроде бы учился где-то, а потом… говорил, что работает. В последнее время бывал при оружии, словно собирался на войну. Дома появлялся редко. Это, конечно, беспокоило Мизан, но она хорошо знала, что сын не обратит никакого внимания на ее просьбы и слезы, даже не притворится послушным хотя бы для того, чтобы сделать приятное матери. Характером и какой-то дурной необузданностью Сулим пошел в отца. Сулиман, отец его, тоже был своенравным человеком. Только то, что времена доносов и беспричинных арестов ушли в прошлое, не позволило ему показать свою истинную сущность. Уж Мизан-то знала, какое грязное нутро было у этого человека. Вскоре после замужества, когда муж с гордостью стал рассказывать о делах своих предков, Мизан поняла, с кем связала ее судьба. Кое о ком из предков мужа она слышала и раньше, от стариков, которые каждое упоминание кого-нибудь из них сопровождали проклятиями, словно речь шла о дьяволе. Отец Сулимана, дед и еще пара поколений до него были из верных псов властей, что царской, что советской, немало попивших крови простых людей. Мизан поневоле оказалась в числе тех, кто помог расплодить это безродное племя с гнилыми корнями. Когда она все это поняла, когда узнала, в чьей оказалась постели, было уже поздно. В течение трех лет у нее родились три дочери. Бог свидетель, только лишь эти безвинные существа удержали ее в доме Сулимана после того, как она узнала правду о нем и его предках.

Да и выходила она за Сулимана отнюдь не по любви. Это замужество было самой большой ошибкой в ее жизни. Соседка Замани, та еще сваха, так запудрила ей голову, что она и не заметила, как дала согласие выйти за человека, который не был ей даже симпатичен. Решающую роль, правда, сыграло то, что отца ее осадили ходатаи, самые уважаемые в ауле люди, которым тот не смог отказать.

Так и оказалась она рядом с человеком, по всеобщему мнению, недостойным ее.

Мизан ведь была из чистых истоков. Здоровая ветвь, питающаяся от крепких корней. Это была порода! И отец ее, и мать – порода! Мизан с детства приучали хранить чистоту породы… Не могла она, не должна была делить ложе с безродным ничтожеством…

Но дети… Они ведь и в самом деле ни в чем не были виноваты. И кто бы о них позаботился? И кем бы они выросли? А оставшись здесь, Мизан могла хотя бы попытаться воспитать из них людей, чтобы они не стали продолжателями позорных дел Сулимана и его предков… Потому и осталась, словно волчица в конуре дворняги. С душой, рвущейся прочь из этого чуждого ей жилища, и одновременно удерживаемая здесь материнским инстинктом.

После, целых шесть лет, она не рожала. А потом, с промежутком почти в четыре года, родились Сулим и Сарат. Вскоре умер Сулиман, отравившись кустарной водкой…

Не было у Мизан никого дороже и любимей Сарат. Три ее сестры выскочили замуж, не особо заботясь о том, чтобы посоветоваться с матерью и получить ее благословение. На взгляд Мизан, каждая из дочерей сделала не тот выбор. Не такого замужества она им желала, но сами они, судя по всему, судьбой своей были вполне довольны. Ну и жили себе. «И слава Богу!» – успокаивала себя мать. Сулим уже окончательно отбился от рук, и вряд ли стоило надеяться, что он когда-нибудь образумится. В стране вновь настали благословенные для его крови времена, которые когда-то плодовитыми коровами телились в хлевах его предков. Сулима, спинным мозгом почувствовавшего наступление вожделенного часа, было уже не остановить, тем более одними лишь словами и увещеваниями, даже из уст женщины, давшей ему жизнь. Мизан давно уже осознала эту горькую истину, поэтому проводила свои дни и ночи в волнении за сына, не ожидая, впрочем, ничего хорошего.

Но Сарат, младший ее птенчик… Ее любимица… Сарат все еще была рядом. Уж ей-то Мизан не могла позволить пропасть, выдав за отпрыска недостойных людей. Конечно, она тоже слышала древнюю народную мудрость: «Сыну ищи породу, дочери – достаток». Но не полные закрома искала она для младшей дочери, а именно породу. Хотя бы для нее. И прислушивалась да приглядывалась, подыскивая ей подходящую партию.

Мизан знала, что недостатка в ухажерах ее Сарат не испытывает. Да и к ней не раз приходили сватать дочь. Не одобряло ее сердце эти предложения. Не то… Не то… Все не то… Не те…

Не очень ей нравилось и то, что вокруг Сарат крутится слишком уж много молодых людей. Среди них вполне могла оказаться какая-нибудь отчаянная голова, способная просто умыкнуть несговорчивую красавицу.

Как-то раз, осторожно, стараясь не обидеть дочь, она даже намекнула ей о своих опасениях.