Обретая суперсилу. Как я поверил, что всё возможно. Автобиография

ТРИДЦАТЬ ШЕСТОЙ НОМЕР «УДИВИТЕЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА-ПАУКА» ВЫШЕЛ В ДЕКАБРЕ 2001 ГОДА С РИСУНКАМИ ДЖОНА РОМИТЫМЛАДШЕГО. ОН СТАЛ СВОЕГО РОДА ПОЭТИЧЕСКОЙ МЕДИТАЦИЕЙ НА ТЕМУ СОБЫТИЙ 11 СЕНТЯБРЯ.

Я тоже хотел бы чувствовать свою причастность к этой работе, но не могу. Я до сих пор не понимаю, откуда взялись все эти слова, но почку бы отдал, чтобы однажды вернуться в то время.

Время съемок «Крестового похода» вспоминается как сплошной кошмар, но кто бы мог подумать, что дела со сценариями и продюсированием «Иеремии» пойдут еще хуже. Это был самый ужасный, чудовищный и самоубийственный опыт в моей карьере, который всю душу из меня вытянул. Любая попытка описать весь этот кошмар во всех подробностях закончилась бы потоком судебных исков. Я мог бы рассказать о том, как все происходило, разве что если бы все участники тех событий были убиты, но, честно говоря, я не могу позволить себе заказать услуги столь большого количество ниндзя.

Одной из немногих проблем, о которых могу написать без особого риска для себя, был конфликт между MGM и компанией Showtime по поводу общего направления всего сериала. Showtime хотела позиционировать «Иеремию» как сериал для показа по своей премиальной кабельной сети: смелый, грубый, очень-очень мрачный и постапокалиптический. Со своей стороны, MGM предполагала показывать сериал в синдицированных сетях и хотела, чтобы шоу укладывалось в рамки общей трансляции и было милым, пушистым, добрым таким постапокалипсисом. Все мои попытки лавирования между этими двумя концепциями усложнились с появлением специально назначенного на проект управленца, который делал все, чтобы отстранить меня от контроля над процессом. В результате каждый рабочий день превращался в настоящий ад.

Несмотря на все эти разборки за кулисами, «Иеремия» успешно дебютировал на канале Showtime 3 марта 2002 года и заслужил на удивление высокие оценки критиков. Я отчаянно пытался найти серьезный повод, чтобы отказаться от второго сезона, но мой агент особо подчеркнула важность работы в проекте, чтобы опровергнуть репутацию «сложного» человека, и я скрепя сердце остался.

Мне предстояло принять еще одно бесконечно трудное решение личного характера. Когда мы с Кэтрин поженились, я дал клятву: «Пока смерть нас не разлучит».

Всю свою жизнь я пытался доказать, что я не такой, как мой отец, а это означало, что я должен держать данные мной обещания. Но, прожив в Ванкувере более года, я окончательно смирился с фактом, что на самом деле мне нравится жить одному. Да, я заботился и всячески поддерживал Кэтрин, и нет, я ни с кем не встречался, мне просто хотелось быть одному. Сама идея жить с кем-нибудь превращалась в источник все более иррационального беспокойства.

ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ Я ПЫТАЛСЯ ДОКАЗАТЬ, ЧТО Я НЕ ТАКОЙ, КАК МОЙ ОТЕЦ, А ЭТО ОЗНАЧАЛО, ЧТО Я ДОЛЖЕН ДЕРЖАТЬ ДАННЫЕ МНОЙ ОБЕЩАНИЯ. НО, ПРОЖИВ В ВАНКУВЕРЕ БОЛЕЕ ГОДА, Я ОКОНЧАТЕЛЬНО СМИРИЛСЯ С ФАКТОМ, ЧТО НА САМОМ ДЕЛЕ МНЕ НРАВИТСЯ ЖИТЬ ОДНОМУ.

Когда вы берете Супермена за модель, по которой стараетесь слепить самого себя, вы сталкиваетесь с тем, что, несмотря на все преимущества, есть и один крупный недостаток: предполагается, что вы должны стать неуязвимым и никогда не можете проявлять слабость. Мое раздражение при мысли о жизни с кем-то становилось все сильнее и сильнее, и я был вынужден признать, что что-то идет не так, и обратиться за помощью к психотерапевту. Он начал с расспросов о моих прежних взаимоотношениях и моей семье. Первый раз в жизни я говорил о том, что всегда чувствовал себя словно отдаленным, оторванным от других людей, о моей неспособности почувствовать эмоции, о проблемах в понимании настроения других людей, о моей социальной неадаптированности и непроницаемой стене между мной и остальным миром.

– А какие у вас были отношения с матерью и отцом? – спросил меня он.

– Раннее детство я провел, переезжая от одного родственника к другому, а не с кем-то из родителей. Значительную часть того периода мама провела в психиатрической больнице, а еще она пыталась убить меня по крайней мере один раз. Отец был склонным к насилию пьяницей, который редко бывал дома, он все время пытался напоить меня водкой, когда мне было пять лет, и…