Обретая суперсилу. Как я поверил, что всё возможно. Автобиография

Стараясь вести себя так, как будто ничего не происходило, я опустил руки вниз, полностью перекрыв пути к тому хрупкому фарфору, который она намеревалась разбить.

– Нам пора ехать, магазин закроется.

– Такие магазины работают допоздна, мой мальчик.

– Да, но мне кажется, что этот закрывается раньше других.

Ирен уставилась на меня откуда-то из-под тяжелых век, ее глаза потемнели, как только она поняла, что у нее ничего не выйдет.

– Ну что ж, поехали, – послушно сказала она, и машина наконец тронулась.

Когда мы вернулись домой с новой партией бутылок, я все думал, сказать ли отцу о том, что произошло, или нет, и тут я заметил, как отец вопросительно взглянул на Ирен, высоко подняв брови: «Ну?»

– Нет, – Ирен покачала головой.

Отец отвернулся, искривившись от омерзения.

С ужасом, который я даже не могу описать, я понял, что Ирен и была тем самым «большим сюрпризом» на выпускной. Желая держать все под контролем, отец решил, что мой первый секс должен быть с его пьяной подружкой, с этой (я понимаю, что так говорить нельзя, что это очень злые слова, но в тот момент я чувствовал именно так) потасканной, упитой теткой в трех килограммах пудры, которую даже из программы «12 шагов» выкинули[37].

С УЖАСОМ, КОТОРЫЙ Я ДАЖЕ НЕ МОГУ ОПИСАТЬ, Я ПОНЯЛ, ЧТО ИРЕН И БЫЛА ТЕМ САМЫМ «БОЛЬШИМ СЮРПРИЗОМ» НА ВЫПУСКНОЙ.

Она сидела, грузно развалившись на диване позади отца, а он наклонился к ней и, прикрыв ладонью рот, театральным шепотом, который я обязательно должен был услышать, потому что именно этого он и хотел, произнес, презрительно кивнув в мою сторону: «Педик».

Я ушел в свою комнату, закрыл дверь и подпер ее письменным столом во избежание других поползновений, а потом лег спать.

Проснулся я рано, когда начало рассветать. Бравая троица валялась в полной отключке. Ирен лежала на полу в гостиной с задранным до самых бедер платьем, а приятель отца валялся на диване в луже собственной блевотины. Сам Чарльз спал на кухне, уткнувшись лицом в стол. Я окликнул его, но он не реагировал.

Я подумал о том, что вот, как просто было бы взять тяжелый нож для разделки мяса и опустить его сзади на шею Чарльза, раздробив позвонки, чтобы он мгновенно испустил дух. Потом я мог бы вложить нож в руку его бесчувственного приятеля, предварительно убрав свои отпечатки, вымыть руки и снова лечь в кровать, и ждать, когда мать обнаружит труп на кухне и закричит.

Я очень долго смотрел на открытую шею пьяного отца, а потом все же вернулся в свою комнату.

Отец проводил все больше и больше времени в поездках куда-то за город, и поэтому каждую пятницу по вечерам я спокойно и без всяких проблем ходил в «Дом Аббы», а по субботам – на службы в Первой баптистской церкви. Кати пригласила меня на вечеринку на пляже, и это было первое такое приглашение в моей жизни. Я никогда не был на пляжных вечеринках с друзьями моего возраста, никогда не смотрел на огонь пылающего костра и не болтал ни с кем о жизни, любуясь закатным солнцем, тонущим за линией горизонта. И вот я уже здесь, сижу на пляже, прислонившись спиной к камню, и смотрю на своих друзей, которые смеются, поют и носятся друг за другом по пляжу.

«Неужели именно так и живут обычные люди? – думал я. – Может быть, это именно то, чего мне так не хватало?»

Я подавил подступавшую волну обиды. Да, первые восемнадцать лет жизни были навечно потеряны из-за того, что я прожил их в клетке, но лучше ведь насладиться ими хотя бы сейчас, чем никогда даже и не узнать о том, что они вообще существуют.

Позже вечером мы забились в открытый кузов пикапа и отправились домой, подшучивая друг над другом и громко вскрикивая каждый раз, когда машина поворачивала и виляла, заставляя наши тела прижиматься еще теснее. Я вдруг поймал себя на том, что улыбаюсь как дурачок. К тому моменту я уже целых полтора года жил и учился в Чула-Висте. У меня были друзья, стабильность и место, где меня уважали и относились ко мне по-доброму, как никогда раньше. Здесь я начал делать свои первые серьезные шаги, чтобы стать писателем. У меня не было денег, чтобы поступить в Государственный университет Сан-Диего, но я мог бы учиться в колледже Саутвестерна, где преподавали журналистику, писательское мастерство и театральное искусство.

Более того, большинство моих новых знакомых тоже планировали учиться в том же колледже, и там я без друзей не останусь.

Это было самым прекрасным – у меня наконец-то были друзья! Я чувствовал себя полным жизни, я был рад тому, что я жив.

Наконец-то я почувствовал себя счастливым.

Как только я вошел в дом, я увидел отца. Он ждал меня, а на столе перед ним стояла наполовину пустая бутылка водки.

– Собирайся давай, – сказал он. – Мы переезжаем в Иллинойс.

Глава 14 Семена зла приносят странные плоды