Обретение Родины

Очутившись в должности председателя землеустроительного комитета, бывший старший лейтенант стал частым гостем за столом у тех богатых помещиков, чьи земли пытались разделить крестьяне, и успел заслужить благодарность многих из этих господ. Особенно подружился он с бароном Гелбом, которому под великим секретом шепнул о готовящемся еврейском погроме.

Когда в Венгрии образовалась Советская республика, старший лейтенант Андраш Енеи сбежал вместе с бароном Голбом и его семейством в Вену, а оттуда на средства барона перебрался через Югославию в Сегед и вступил в Национальную армию. После того как пролетарская революция была потоплена в крови, армия эта, предводительствуемая Хорти, двинулась в Задунайщину и, как только румыны эвакуировались из венгерской столицы, вступила в Будапешт.

Андраш Енеи был малый из себя видный, а богатые еврейские дочки так вообще считали его красавцем. Высокий, стройный, с ястребиным носом, смуглой кожей и черными кудрями, он все же несколько напоминал провинциального барчука, но на указательном пальце левой руки он носил свой старинный перстень с печаткой и никогда не снимал его.

Он не скрывал своего пристрастия к крестьянским блюдам и крепким мужицким выражениям. Енеи был убежденный антисемит и это свое качество проявлял главным образом во время визитов к липотварошским богатеям. Однако в то же время он считал нужным время от времени заявлять в их присутствии, что лично он еврейские погромы осуждает, хотя и считает эти печальные крайности вполне объяснимыми.

Осенью 1920 года, будучи уже капитаном, Енеи женился. В супруги он взял младшую дочь барона Марцела Гелба баронессу Анну-Марию. Старшая дочь барона была выдана за владельца кожевенного завода. Енеи рассчитывал получить в приданое несколько хуторов, но ему достались лишь доходный дом в Будапеште да пачка акций. Стари барон Гелб, совладелец известной фирмы по экспорту зерна, весьма дорожил своей связью с землей и чувствовал себя счастливым, когда во время заграничных поездок писал о себе в гостевой книге: «помещик».

Андраш Енеи начал службу в Будапеште, но, так как жена любила блистать в провинциальном свете, вскоре перевелся в Сегед. Однако периферия быстро наскучила молодой чете, и, повинуясь желаниям супруги, Андраш вновь перебрался в Будапешт.

Как только Венгрия установила дипломатические отношения с Советским Союзом, майор Енеи получил назначение в венгерскую миссию в Москве. Но ни он, ни его жена хорошо себя здесь не чувствовали. Во время отпуска Енеи даже совсем было собрался начать хлопоты об отзыве на родину, но тесть отговорил.

— Радуйся, что ты не дома, — сказал он. — Если бы не дела, то бишь земля, я и сам с удовольствием поселился бы за границей.

Таким образом, в Венгрию Енеи попал только летом 1941 года, когда разразилась германо-советская война.

К тому времени старый барон Гелб переписал на него свое задунайское имение и даже передал ему права совладельца экспортной фирмы, после чего уехал в Швейцарию. А зять его, теперь уже полковник, был направлен на фронт. Поручив заботу о жене своему старшему брату Тибору Енеи, депутату от партии нилашистов, полковник укатил на Украину, где первое время командовал карательным полком, охотившимся за партизанами. Затем его сделали начальником штаба пехотной дивизии.

В июне 1942 года Енеи было присвоено звание генерал-майора, а через несколько недель он был назначен командующим артиллерией в армейском корпусе генерал-лейтенанта Шторма. За сутки до воронежского прорыва Енеи сказался больным, но отложил отъезд с передовой на пару дней ввиду большого количества багажных мест. Вот как получилось, что в ночь прорыва он находился не далее тридцати восьми километров от переднего края.

Андраш Енеи мгновенно оценил все значение воронежского прорыва и без проволочек пустился наутек, сопровождаемый начальником штаба корпуса подполковником Чонтошом. Генерал и подполковник держали путь в ставку немецкого генерала Краммера, который стоял в тылу венгерских войск. Но немцы усадили венгров в повозку и отправили обратно, к позициям венгерских частей.

Однако до своих войск беглецам добраться не удалось (если предположить, что эти войска вообще еще существовали). Наткнувшись по пути на отряд русских, Енеи и Чонтош поняли, что о сопротивлении и думать нечего. Удрать посчастливилось только генеральскому адъютанту, который следовал за повозкой верхом. Он-то и доложил Шторму, что генерал-майор Енеи и подполковник Чонтош попали в плен.

Енеи был человеком крепкого здоровья, отличался превосходным аппетитом и всегда пребывал в прекрасном расположении духа. Он любил похвастать, что может в один присест съесть жареного гуся, и весьма искренне сожалел, что в лагере военнопленных ему не представлялось случая продемонстрировать свои возможности по этой части.