Обретение (СИ)

Мы с подружкой переглянулись, и я кинулся спешно натягивать походную одежду, заблаговременно приготовленную, но заваленную женскими вещичками в процессе прощания с актрисой, появившейся под утро на пороге моей спальни. Она была забавная и симпатичная, и мы с ней легко и весело провели последнюю пару недель, практически не вылезая из постели.

– Жаль, что ты опять уезжаешь, – она со вздохом подобрала покрывало, упавшее на пол с кровати, и укуталась им. – Ничего, если я здесь посплю? Ночная премьера далась нелегко, наши до сих пор отмечают триумф, а номер твой все равно оплачен до вечера.

– Конечно, дорога-а-ая, – я мурлыкнул, как научили, и чмокнул ее в щечку с не до конца стертыми следами грима. Ох уж эти Куккья! – Счастливо оставаться, я побежал.

– Пока-пока, поцелуй за меня Сию, – сонно пробормотала она, вяло помахав рукой. – И запомни, все девчонки – твои...

Сейчас мгновенно заснет, я ее знаю.

Прекрасное прощание со столицей востока!

Говорят, в благословенные времена правления императрицы Ксуеман обнаженная девственница с мешком золота могла пересечь империю, сохранив в неприкосновенности и золото, и невинность. Мы с Учителем Доо наполовину повторили ее подвиг несмотря на то, что были неплохо одеты, популярны у девиц из ночных кварталов и временами стеснены в средствах. Нельзя сказать, что путешествие далось легко: мы тонули в притоках Матери рек Манитулоо, попадали под горные обвалы на снежных хребтах Тянь-Мыня, сражались с разбойниками и беседовали с отшельниками. Наша подорожная пестрела печатями управ десятков городов и пометками старост мелких общин, всегда замкнутых и настороженных к чужакам, но берущих ответственность за безопасность путников, на несколько дней или недель становящихся «своими». Чуть больше года назад мы покинули Бахар, и за это время изменился не только я – изменился мир вокруг меня. Великая империя Янгао за время странствий сузилась до размеров, ограниченных окоемом. Тенистые сады и потрясающее искусство юга, прохлада библиотек университетов востока, торжества в честь Солнцестояния… Менялись декорации, маски актеров, но пространство ее сцены оставалось неизменным и измеримым шагами. Рассказывать о прошлом я могу долго… вот забавно, у меня появилось прошлое! Еще одно непростое обретение.

Казалось, совсем недавно мы с Учителем Доо рылись в архивах Ланкантая, города-школяра, легкомысленного и шумного, но трепетно сберегающего и угасающий шепот летописей былых времен, и дерзкий вызов научных трактатов, творящих будущее. И вот уже веселимся на празднествах, проходящих в Саксаюмане, столице Канамарки, где можно подробнейшим образом ознакомиться с широким ассортиментом чувственных искушений. Театры, симпосийоны, стихийные собрания интеллектуалов в парках под кронами тихо шелестящих деревьев, таверны и ресторации, кварталы домиков с умелыми обольстительницами – горному краю было, что нам предложить. За три месяца усердных развлечений я потратил в два раза больше денег, чем за все время путешествия. У Учителя Доо, казалось, был открыт кредит во всех Торговых домах, и он тоже ни в чем себе не отказывал… Его потребности были весьма умеренны – за несколько столетий жизни приедаются любые изыски – но столице удалось и его растормошить. При очередном посещении Торгового дома Туркисов мы договорились о присоединении к большому каравану, возвращающемуся в Зебанавар. Да-да, тому самому, о котором упоминали на прощальном пиру в доме Шандиса Васа Куккья. Я выкроил время из череды бесконечных развлечений и успел пробежать по банкам и лавкам, собираясь в дорогу.

В специально отведенной долине за пределами Саксаюмана формировался походный порядок торгового каравана. На почти четыре сотни крупных лам-гуанако навьючивали тюки с грузом, а вокруг суетилось, казалось, в два раза больше народу. Мохнатые ламы с царственным высокомерием смотрели на каждого, кто посмел грузить им поклажу на спину… а таких хватало. Погонщики в который раз проверяли упряжь, купцы и приказчики просматривали списки и ругались за место в цепочке, охрана готовилась рассредоточиваться по ходу движения. Старший караванщик встретил нас радушно и сразу определил в компанию к «свободным путешественникам». Пешком идти было нелегко и небыстро – равнялись по последнему, – но после того как спустимся с гор и сменим вьючных животных, можно будет, как нас уверили, перемещаться в кибитках «со всеми удобствами». Среди путешественников обнаружились математик-Терас, перебирающийся в Бахар вместе со всем скарбом и молодой женой, ремесленники, по предписанию властей отбывающие в другие провинции империи, парочка художников-Куккья, черпающих вдохновение в странствиях, и скрытный чиновник-Иса, не раскрывший рта даже для того, чтобы поздороваться. Похоже, государственный инспектор.