Обрученные с дьяволом

— Господи, Сушков, на вас лица нет! — обеспокоилась она. — Немедленно раздевайтесь — я измерю вам давление.

— Ему! — Прапорщик оттопырил большой палец правой руки и ткнул им за спину.

Тень удивления вновь прилетела на личико врачихи.

— Да? Вы кто?

Вместо ответа, я закатил глаза и начал уверенно оседать.

— Мамочки! — почти всхлипнул Сушков, мужественно подхватывая меня под мышки.

Женщина присоединилась к нему. Вдвоем они кое-как уложили меня на кушетку, покрытую медицинской клеенкой.

— Разрешите идти? — Сушков вложил в вопрос столько надежды, что любой командир отпустил бы его даже с поля боя.

— А? Да, пожалуйста… — откликнулась доктор.

Обрадованный Сушков мигом испарился. Глаз я не открывал, но они сами открылись, едва нос ощутил едкий запах нашатыря.

— Что с вами? — Врач присела на край ложа, прижавшись бедром к моему боку.

Я моментально ощутил прилив сил, но виду не подал.

— Сердце, доктор… Пришел к Василию Борисовичу, а дежурный сказал… — мой голос дрогнул.

— Понимаю… Я не доктор, а медсестра. Сейчас сделаем укольчик и все будет нормально.

Уколов боюсь с детства. Панически! Но всякая роль, как искусство в целом, требует жертв. Я внутренне собрался и приготовился к испытанию.

Медсестра закатала рукав моего плаща, следом — рукава свитера и рубашки, а потом…

— Все! — объявила женщина.

— Все?! — Я не испытал не то что боли… Комар и тот жалит ощутимее.

Досчитав до шестидесяти, я перестал жмуриться и увидел симпатичное личико с маленьким прямым носиком и бархатными карими глазами, в которых сохранялась озабоченность.

— Мне уже лучше…

— Это лекарство помогает быстро. — Она ободряюще улыбнулась, показав оба ряда великолепных жемчужных зубов. — Минут десять полежите и все успокоится.

"Вряд ли," — подумал я, оценив ее высокую грудь. И почему судьба всегда сталкивает меня с красивыми женщинами?

— Как вас зовут?

— Оля. Ольга Ивановна.

— Константин. Надо же, какая беда с Фукиным приключилась.

— Да. Хороший был человек. Чуткий… — Личико сестрички враз погрустнело. — В среду похороны. Отсюда — из клуба части.

— За Василия Борисовича кто остался? Не Сивко ли? — припомнил я первую фамилию, следующую за командирской в списке телефонов на столе дежурного.

— Верно. Утром зампотех сообщил нам всем, что принял командование. Так вы друг Василия Борисовича?

— Скажем так: деловой партнер.

— Понятно. Опять наши цистерны понадобились?

— Нет, я по другой линии… Хотя… Интересная мысль! Вы имеете в виду хранилища для бензина? Мне до сих пор как-то в голову не приходило… А что? Вполне можно попробовать. Они точно пустуют?

— С конца апреля, когда вывезли последнюю партию. — Ольга Ивановна встала и пересела за свой рабочий стол. А жаль…

— Замечательно! — Я лег на бок, чтобы лучше видеть медсестру. — Как вы считаете, удобно об этом переговорить с Сивко?

— Сегодня?

— Горе есть горе, но бизнес… "Время — деньги" — не я придумал.

— Все помешались на деньгах, — с грустью обронила Оля. — Боюсь, что Юрий Николаевич вас не поймет.

— Почему? — Я вернул все три рукава на положенные им места. — Мне казалось, что они с Василием Борисовичем — в одной упряжке.

— Нет, вы ошибаетесь. Василий Борисович не из тех людей, которые привыкли делиться властью и ответственностью, — медсестра запнулась и добавила: — Был…

Я предпринял попытку сесть.

— Лежите, десять минут еще не прошли! — забеспокоилась Ольга Ивановна.

— Ничего… Я чувствую себя почти в норме. Сивко сидит там же, где и Василий Борисович?

— Нет, его кабинет на втором этаже. — Она поднялась со стула и указала пальчиком на потолок.

— Я все же попробую с ним побеседовать. А вам — огромное спасибо за заботу! Вы — прекрасная медсестра. Если мне врачи назначат уколы, я обязательно обращусь к вам. Не возражаете?

Она смущенно потупилась и робко кивнула.

— Тоскливо тут… — вдруг сказала Оля.

— Понимаю. — Я подошел к ней и нежно поцеловал руку.

Чертовски приятно целовать женские руки! И почему забыт старый добрый обычай? Сделаешь рыцарский жест, а на тебя смотрят, как на идиота. И не только мужчины, но и сами женщины. Эх, где ты, романтика?..

* * *

Рабочие апартаменты зампотеха внушали уважение своими шестьюдесятью квадратными метрами и паркетным полом. Какой же тогда кабинет у командира части?

Юрий Николаевич восседал за массивным столом у противоположной от двери стены. Не мудрено, что с такого расстояния он не сразу обратил внимание на вошедшего посетителя. Майор увлеченно что-то писал.

— К-хе… — кашлянул я.

Без намека на седину голова дернулась. Желая рассмотреть цвет глаз майора Сивко, я храбро приблизился. Глаза были серыми и слегка злыми. Дополнительную суровость облику зампотеха придавали густые бакенбарды, активно наползающие на впалые щеки.

— Кто вы такой? — с легким раздражением спросил он. — Как сюда попали?

— Разве я похож на граждан, лазающих через заборы?

Как человек, недавно перенесший сердечный приступ, я позволил себе без приглашения сесть за приставной столик. От подобного нахальства гостя Сивко сперва онемел, а потом еще и покраснел, причем краска негодования залила лицо не ровным слоем, а какими-то фрагментарными пятнами.