Обрученные с дьяволом

— Ясно! — жестко оборвала меня Настя. — Вслед за тем мерзавцем даст о себе знать новый и так до бесконечности! Борец с преступностью! Герой-одиночка!

Настя резко встала и рванулась из кухни. Я успел удержать ее за руку.

— Пусти, мне больно! — раздраженно потребовала жена.

— Успокойся.

В комнате звонко тренькнул телефон. Я ослабил хватку. Настя отскочила к разделочному столу-тумбе и, скривившись, потерла запястье.

— Наверняка тебя! — сердито бросила она.

Я не стал спорить и молча поплелся к аппарату.

— Что это за фокусы? — послышался в трубке голос любимого шефа.

— Точность — вежливость королей! — проворчал я.

Намек на его опоздание Никодимыч проигнорировал и сказал:

— Я имею в виду договор с гражданкой Листовой, лежащий у меня на столе.

— Там все ясно написано.

— Алфавит я знаю! — огрызнулся шеф. — Почему оформил без моего ведома?

— Из любви к искусству! — в тон ему парировал я.

— Из любви, значит… Тогда приходи сюда — обсудим, — пробурчал начальник.

Сидеть дома после стычки с Настей мне не хотелось. — Буду через четверть часа.

— Вот и будь! — передразнил Никодимыч на прощание.

Я сменил футболку на рубаху с короткими рукавами, умыл лицо холодной водой и миролюбиво спросил Настю, с которой столкнулся на пороге комнаты:

— Хлеба купить?

Она смерила меня презрительным взглядом и с иронией проговорила:

— Поди ночью вернешься — магазины уж закроются.

Я пожал плечами, хотел чмокнуть ее в щеку, но передумал.

* * *

Никодимыч скучал в своем кабинете, рассеянно водя карандашом по листку бумаги. Нагромождение прямых и косых линий, местами украшенных рваными окружностями, напоминало измочаленную ветром паутину. Сам паук бесследно исчез: наверное, злодей-ветер его куда-то зашвырнул.

Шеф убедился, что я удобно устроился на мягком стуле справа от его черного стола, достал пачку неизменного "Мальборо" и, прикурив сигарету, спросил, дотронувшись карандашом до картонной канцелярской папки с надписью "ПсиХ":

— Ты придумал?

— Заголовок? Разумеется.

— Звучит завлекательно. Долго сочинял? — Начальник насмешливо посмотрел на меня сквозь облако сизого дыма.

— Как-то само собой получилось. По первым буквам слов: поиск сексуального извращенца…

— Пси… А заглавная "ха" на конце при чем?

— Не "ха", а "икс". Мы же не знаем его подлинной фамилии, — объяснил я тоном, каким пожилой учитель разговаривает с туповатым первоклашкой.

— Скажите, пожалуйста…

Никодимыч помолчал, но не нашел достойного продолжения для дальнейшей пикировки, а потому сменил тему:

— Что представляет собой Инга? В твоих записях беседы с Листовой на сей счет ничего нет.

— Я нарочно опустил, полагая, что мы еще сегодня увидим девушку и составим о ней свое собственное мнение, без налета материнской предвзятости, — скромно ответил я.

— Есть такая тенденция?

— Родители не объективны… По словам Тамары Михайловны, дочь — очень симпатичная девушка с веселым нравом и отменной фигуркой. Хорошо учится, в настоящее время успешно сдает сессию. Помимо танцев, увлекается музыкой: и классической, и современной. Посещает, конечно, вечеринки, дискотеки, молодежные тусовки…

— Стало быть, круг знакомых достаточно широкий, — сделал вывод Никодимыч, тыча сигаретой в шикарную хрустальную пепельницу, подаренную ему кем-то из клиентов. — Ухажеры у нее есть?

— Есть. И не один. Однако, по мнению матери, ничего серьезного — так, легкие увлечения.

— Партнер по танцам относится к их числу? — вспомнил шеф Сашу, чье имя видел в моих записях.

— Листова полагает, что они с Ингой просто добрые друзья. Два года танцуют вместе, на конкурсах выступали. Тем более, Инга как-то обмолвилась маме, будто у Саши есть девушка.

Никодимыч аккуратно погасил окурок, снова взял в руки карандаш и спросил:

— Темные личности поблизости вертятся?

— Трудно сказать… Во всяком случае, Листова не замечала, чтобы дочь водила компанию с отбросами общества — не в характере девушки.

Шеф вздохнул, заменил карандаш на ручку и придвинул к себе экземпляры типового договора с Тамарой Михайловной. Перед тем, как поставить свою подпись, он признался:

— Прощаю тебе твою самодеятельность только по одной причине…

— По какой же?

— Странный, механический голос телефонного обольстителя… Понимаю, что глупо, но мне очень хочется посмотреть на его обладателя.

Я наблюдал, как шеф визирует документы, и тоже находил глупым подобное основание для выбора клиентов. Однако в данном случае это не противоречило моему желанию помочь Тамаре Михайловне. Поэтому свои критические замечания я оставил при себе. Да и у каждого из людей есть маленькие и большие причуды.

Никодимыч поставил печати и полюбовался на творение рук своих. Затем закрыл папку и, повертев ее перед глазами, проговорил:

— Не пришлось бы заголовок "Псих" потом переделывать в "Пшик"…

— Не думаю.

— Как я понимаю, прослеживается некая периодичность в звонках, — произнес шеф, отодвигая папку в сторону. — Это что-нибудь значит?