Обрученные Венецией

Ранним утром, когда первые лучи солнца едва коснулись земли, скрип телеги и ржание лошадей заставили Каролину подняться с постели. Повозка с Энрике, Паломой и Анджелой выезжала потихоньку со двора, и Каролина, чувствуя очередной приступ голода, отправилась на поиски еды.

Заглянув в детскую, она увидела сопящих во сне детей, которых чета Гаета оставила ей на кратковременное попечение. Палому они изредка брали с собой на земельную плантацию: ее помощь лишней не была. Тем более что девочки приболели, и уже три дня не покидали стены дома.

В тамбуре Каролина нашла свежее молоко и лепешки, схватила их и на улице присела на скамью. Когда ей удавалось уничтожить зверский аппетит, мучивший ее в последние месяцы беременности, на довольном лице появлялась довольная улыбка. Словно балованное дитя, она болтала ногами в воздухе и с удовольствием набивала за обе щеки оладьи, прислушиваясь к утреннему пению птиц. Как же давно она не вставала в такую рань, не наслаждалась приятным утренним воздухом и первыми лучами солнца! Когда все вокруг понемногу оживало, просыпалось после долгой ночи, шуршало, переливалось, звенело, пело, в общем, нарушало божественную сонную тишину на улице.

Красный петух на крыше амбара громко закукарекал, и от неожиданности Каролина испуганно вздрогнула, но тут же весело и звонко расхохоталась.

– Это же надо, синьор, какой вы нахал! – весело воскликнула она петуху, важно расхаживающему по крыше сарая.

Окинув взглядом дворик, Каролина удивленно приподняла брови: прямо под навесом стоял тот самый мешок, наполовину наполненный зерном.

– Такое добро нельзя оставлять на виду, – недовольно пробурчала она и встала.

Но оказавшись рядом с мешком, она сообразила, что помочь здесь ничем не сможет: ее ноша и без того была нелегкой.

– Ты уверен, что это тот двор? – тихо спросил Паскуаль Риццо, всматриваясь из-под кроны раскидистой вишни на пустующую территорию Гаета.

– Да, – ответил Джозуэ, почесывая рыжую шевелюру, – жители коммуны указали именно сюда.

– Главное не ошибиться с синьорой, – Риццо огляделся по сторонам.

– Ты что, трусишь? – с недовольством заметил Джозуэ Франко.

– Боюсь ошибиться, – ответил тот.

– Мы знаем имя и описание. К тому же синьор велел доставить ее к нему на виллу. Он сам разберется, что с ней делать.

– Как раз это удивляет меня больше всего: поразительно, что он решил сам руки пачкать. Удивительно для патрициев.

– Если бы он желал лишить ее жизни, то точно делал бы это через нас, Риццо. А тут, вероятнее всего, продаст куда-нибудь в рабство. Или оставит себе. В общем, как по мне, не наше это дело.

В эту минуту в поле зрения двух наемников, облаченных по велению Паоло Дольони в доспехи с республиканским гербом, попала Каролина, расхаживающая по двору.

– Она? – спросил Риццо, продолжая со страхом оглядываться по сторонам.

– Похоже… – ответил с недовольством Джозуэ. – Только сенатор не говорил, что она такая толстая…

– Она беременна, – исправил Паскуаль.

– Я об этом и говорю.

Оторвавшись от наблюдений, рыжеусый Джозуэ решительно обратился к своему напарнику.

– Так, Риццо, не забывай: наша задача не попасть под подозрение и создать реалистичную сцену законного ареста. В общем, ты подстраивайся под меня.

Каролина услышала шорох позади себя и обернулась в сторону дороги. В мыслях пронеслось, что возвращается кто-то из своих. Но из-за угла появилась сначала лошадь, а следом – телепавшаяся телега под управлением двух подозрительных солдат, осматривающих ее с головы до пят.

Первая мысль, которая посетила Каролину, – что вчерашняя беседа с Паломой все же была не пустословием. Она посмотрела на полмешка зерна, стоящего возле ее ноги, внутренне сожалея, что оттащить его она не сможет, да уже и не успеет. Солдаты находились в нескольких шагах и многозначительно изучали ее взглядом. Она подошла к ним поближе и присела в реверансе, но большой живот мешал сделать это подобающим образом.

– С чем пожаловали? – спросила она, всеми силами стараясь сохранять спокойствие.

Один из них с усмешкой осмотрел ее прищуренным взглядом, потирая пальцами рыжие усы.

– Нужно пожертвовать в казну остатками урожая, которого, я понимаю, у вас достаточно, – скомандовал Джозуэ и кивком головы указал на стоящий рядом мешок.

– Простите, синьор, но ваши догадки преувеличены, – спокойно отвечала Каролина, надеясь спасти то, что у них осталось. – Этой осенью ваши люди забрали все, что могли увезти. А семья у нас достаточно велика и даже этих скудных остатков нам не хватит до середины лета.

– Паскуаль, – обернулся рыжеусый к своему спутнику, – осмотри амбар во дворе, возможно, мы найдем что-нибудь еще.

Молодой мужчина лет двадцати послушно поднялся с телеги и направился вглубь двора, где обычно у крестьян находились пристройки для живности и урожая. У Каролины дрогнуло сердце в плохом предчувствии – ведь там были остатки овощей. Но Паскуаль вернулся ни с чем и, остановившись рядом с рыжеусым, монотонно произнес:

– В амбаре нет ничего, что могло бы нас заинтересовать.