Обрученные затмением

Я решила не дожидаться пробуждения других его обитателей и заварила себе травяной чай. С улыбкой глядя в окно, наслаждалась ароматным напитком, когда услышала за спиной тяжелые шаги.

– Уже встала? – в голосе отца прозвучали нотки удивления.

– А ты, похоже, и не ложился, – ответила после энергичного кивка.

Папа отвел взгляд и нервно провел рукой по волосам.

– Ложился. Только уснуть не получилось. Да и сиделку нужно было отпустить.

Сделав внушительный глоток горячего чая, произнесла с энтузиазмом:

– Сейчас позавтракаю и побуду с мамой. Мне столько всего нужно рассказать ей.

– Успеешь еще. Лучше съезди прогуляйся куда-нибудь.

Рука с чашкой застыла на полпути ко рту. Казалось, отец выпроваживал меня из дома.

– Куда? – растерянно спросила я.

– В тот же Дулут. Возьми мою карточку, купи себе все, что захочешь.

Папа достал из заднего кармана джинсов кошелек, извлек голд-карту и протянул мне. Пусть даже временно, я не спешила становиться обладательницей целого состояния. Поведение главы семейства вызывало тревогу. И дело было не в его щедрости.

– Не боишься, что останешься без денег?

Отец закатил глаза к потолку и усмехнулся.

– С учетом твоих запросов мне не о чем волноваться. Они так скромны, что скоро тебя придется насильно водить по магазинам.

– Прозвучало как угроза, – я поморщилась, забрала протянутую карту, покрутила ее в руке и с наигранным весельем вымолвила: – Смотри, как бы она не пробудила во мне синдром шопоголика.

– Я буду только рад, если ты немного пощиплешь счет. Но, наблюдая за тобой, успел убедиться, что шопоголик в тебе умер, не родившись.

Папа широко заулыбался, чего я давно за ним не замечала, и улыбнулась в ответ. Спустя мгновение мы оба весело расхохотались.

– Ты выросла у нас такой умницей, – его глаза светились отеческой любовью. – Когда только успела? Уезжала еще совсем крохой, а вернулась сильной и самостоятельной девушкой. Я думал, проблем с тобой не оберусь по возвращении. А вышло наоборот… – он испустил тяжелый вздох и опустил голову.

– В чем дело? – беспокойство стремительно росло в моей груди.

– Ни в чем. Просто очень горжусь тобой. Видела, как вытянулись лица у Хизера и Форестера-старшего после твоего оборота? Они были уверены, что ты не способна к нему. А ты взяла и утерла им носы! – на удивление словоохотливый сегодня глава семьи довольно усмехнулся. – Как только додумались до такого?

– Может, им кто-то внушил мою неспособность к обороту? – осторожно намекнула на сестру, еще не решив, стоит ли отцу рассказывать всю правду.

– Мия? – он смотрел на меня в упор, ждал ответа или хотя бы кивка и вернулся к старой теме, когда я принялась изображать молчаливую статую: – В котором часу поедешь в Дулут?

– Выпроваживаешь? Зачем?

Отец снова тяжело вздохнул и провел рукой по волосам.

– Собираюсь поговорить с Мией. Один на один. Без свидетелей. Только тихо и мирно на этот раз не получится. У меня не осталось терпения выносить ее выходки. Не понимаю, что происходит с этой девчонкой. Совсем от рук отбилась. А главное, когда успела превратиться в монстра? Как низко нужно пасть, чтобы собственную сестру настойкой сокирки травить?! – воскликнул отец, а потом еле слышно произнес: – Впрочем, я сам во всем виноват…

– Ты? – огорошено прошептала я.

– После того ужасного дня у меня почти ничего не осталось от прежней счастливой жизни. Все перевернулось с ног на голову. Тебя я отослал в Тампу к старым знакомым. Кейт лежала в коме, при этом врачи не давали утешительных прогнозов. Дом опустел, семья распалась, а виновник всех бед продолжал разгуливать на свободе. Мия стала моим единственным лучиком света. Она всегда была рядом. В любой день, что бы ни случилось, рядом… Хотя твоей сестре тоже немало досталось, ведь часть хлопот по хозяйству и забот о Кейт легли на ее детские плечи. К шестнадцати годам Мия научилась стирать, готовить, убирать…

– Почему было не нанять домработницу? – озадаченно поинтересовалась я.

– Не представляешь, сколько их перебывало у нас, – отец покачал головой. – Но твоя сестра не хотела видеть здесь посторонних. В итоге взвалила все на себя. Именно тогда с ней и начали происходить эти странности…

– Какие? – подначила папу продолжить рассказ, когда в кухне повисло молчание.

Он заварил себе чай, сел за стол и только затем произнес:

– Из-за неспособности к обороту Мия стала замыкаться в себе, часто плакать, говорить, что ее постигнет участь тети Саманты, что она умрет одинокой и никому не нужной, а ей так хочется иметь семью, детей… Первое время помогали наши длительные беседы. Затем, что ни день, то слезы, истерики… Я не знал, как успокоить Мию, и не придумал ничего лучше, чем баловать подарками. В итоге не заметил, как начал потакать всем ее прихотям. Я сам распустил Мию, заставил поверить, что она центр Вселенной, а теперь не представляю, как все исправить.

В воздухе вновь повисла тишина. Папа потягивал травяной чай, а я переваривала услышанное.

В какой-то момент мне захотелось поделиться мыслями: