Обрученные затмением

Волк уткнулся холодным носом мне в шею и простоял так около минуты, после чего резко развернулся и скрылся в лесу со скоростью легкомоторного самолета, которые выпускала их компания.

После ухода Деррена я стремглав выскочила из воды, подняла с земли полотенце и с такой силой принялась растирать враз озябшую кожу, что вскоре она покраснела и начала гореть огнем. Следовало немедленно одеться, чтобы не заболеть, но внезапно я ощутила на себе чей-то пристальный взгляд.

– Деррен, это ты? Если да, покажись, пожалуйста.

В ответ тишина. Ужас наряду с холодом пробрал меня до костей. С необычайной для себя ловкостью я надела джинсы, ступила в сапоги и накинула куртку. Остальные вещи сгребла в охапку и бегом бросилась к пикапу. Никто не вышел на контакт, никто не погнался следом. Я беспрепятственно добралась до машины и поспешила покинуть термальный источник.

Глава 14

На обратном пути я подвергла произошедшее детальному анализу.

«Кто-то попался мне на глаза? – задалась вопросом. – Нет! Я слышала что-то необычное? Нет! Тогда чего испугалась? Взыграли нервы?»

Списав домыслы на бурное воображение, почувствовала в глубине души невероятный подъем. Ко мне вернулось хорошее настроение и ощущение окрыленности, которое преследовало меня после каждой встречи с Дерреном. Хотелось петь и танцевать, делиться с родными радостью, переполнявшей сердце.

Я перешагнула порог дома, и мне навстречу незамедлительно бросилась взволнованная сиделка:

– Как хорошо, что ты пришла, Лия!

Бледное женское лицо заставило сердце уйти в пятки. Дурные мысли тотчас полезли в голову. Неужели пока я нежилась в источнике, в родном доме развернулась трагедия?

– Что-то случилось с мамой? Ей стало хуже? – голос предательски дрожал.

Мама шла на поправку. Пусть с черепашьей скоростью, но уверенными шагами. День ото дня ей становилось лучше: исчезли панические атаки, тело постепенно крепло, к ней возвращались силы. Взгляд тоже не казался больше бессмысленным. Что тогда поставило точку в ее выздоровлении?

– Случилось. Только не с Кейт. С ней все в порядке, – виновато проговорила женщина, заметив мой испуг. – Сын заболел. Отпусти, пожалуйста, сегодня пораньше.

Я испустила протяжный вздох и тут же спохватилась. Мне было ужасно стыдно признаться даже самой себе, что слова сиделки не тронули меня поначалу. Тревога за родного человека перечеркнула все остальные эмоции.

Судя по сильным переживаниям медработницы, дело было серьезное. Почему в таком случае не отпросилась у сестры, а решила дождаться меня? Худшие подозрения закрались в душу.

– Мия дома?

– Принимает ванну, – она указала рукой на второй этаж, и я услышала, точно по команде, визгливый голос близняшки, орущей какую-то попсовую песню. – Но мне будет спокойнее, если с Кейт посидишь ты.

Я понимающе кивнула. После моего возвращения сестра перестала проявлять интерес к здоровью матери. Она всецело занялась собой и устройством личной жизни.

Пожелав мальчику скорейшего выздоровления, я отпустила сиделку, быстро перекусила и заперлась с мамой в комнате.

Мою голову по-прежнему распирало от множества вопросов, но все они оставались не заданными. Боязнь навредить родному человеку останавливала меня каждый раз, когда я открывала рот в намерении спросить, знала ли она, кто напал на нас. Вопреки происходящему в нашей семье, я старалась оградить ее от переживаний и рассказывала всегда только хорошее.

Вот и сегодня первым делом поделилась с мамой впечатлениями от принятия водных процедур под открытым небом, намерено не упомянув о Деррене. Хотя перчинку этой истории придало именно его присутствие.

Как только у меня иссяк запас слов и запал, мы занялись чем-то наподобие лечебной физкультуры. Сначала я подняла и несколько раз согнула в локтях ее руки, затем проделала аналогичные упражнения с ногами, после чего настало время массажа.

Пока никто не видел, изо дня в день я очень осторожно массировала ей ослабленные мышцы, пытаясь вернуть им тонус, поглаживала круговыми движениями голову в намерении улучшить кровоток. Подчас этих «процедур» то и дело брала мамину руку в свои ладони, спрашивая, не делаю ли ей больно, хорошо ли она себя чувствует. В итоге у нас выработался свой невербальный язык: двойное сжатие моих пальцев было утвердительным ответом, одинарное – отрицательным.

Несмотря на положительную обратную связь и заметную динамику, я была уверена, что теперь маме самое место было в больнице, под наблюдением квалифицированных физиотерапевтов и других врачей. А не здесь, в окружении самоучки, то есть меня, постоянно занятого неизвестно чем мужа и вечно депрессивной Мии.

Стоило удобно расположиться на краю медицинской кровати, как тишину в доме взорвали радостный крик и последовавший за ним топот ног. Я не удержалась и вышла в коридор в надежде понять, что происходит.

– Папа! – завопила Мия и бросилась на шею отцу, вошедшему тем временем в дом. – Я выиграла! Выиграла!

– Деньги? Машину? – взволнованно спросил он и замер.