Обрученные затмением

Сестра звонила отцу раз в десять дней, мне же писала письма. Довольно часто. Пожалуй, каждую неделю. Первые я не читала, складывала в стол, даже не вскрывая. Обида и злость на близняшку были на тот момент еще слишком сильными. Только после пятого письма я нашла в себе силы прочесть их и кратко ответить. Мия не жаловалась, словом ни разу не обмолвилась, как ей там живется. Излагала исключительно сухие факты и лишь в конце в двух предложениях сестра писала, что ужасно сожалеет о содеянном и просит прощения. Я игнорировала эти строки, потому что понятия не имела, сколько мне понадобится времени, чтобы вычеркнуть из памяти нападение, а тем более простить Мию. Может, год, а может, все десять…

У медали две стороны. Помимо лицевой, есть другая, обратная. Казалось, теперь, когда все плохое позади, следовало облегченно вздохнуть и радоваться жизни, но события последних двух месяцев внесли коррективы в мои отношения с Дерреном. Мы виделись довольно редко, два-три раза в неделю. Мне хотелось выть на луну от тоски и непреодолимой тяги к любимому волку, но оставить отца в полном одиночестве после случившегося не позволяла совесть. Я чувствовала, что он нуждался во мне. Как некогда в Мии… Мысли о ней не давали ему покоя ни днем, ни ночью. Несмотря на содеянное, сестра оставалась его любимой маленькой девочкой…

Мы не раз по дороге в Дулут обсуждали ее поступки. Папа тревожился о дочери, которую лично из лучших побуждений вынужден был отправить в лагерь для трудных подростков. Он желал Мии добра, а еще стремился защитить остальных членов семьи от тьмы, что заполнила ее душу. Впрочем, остался ли у отца выбор после всего, что она натворила?..

– Как думаешь, у нее есть шансы на исправление? – задавался он не единожды вопросом.

В такие минуты мне приходилось сложнее всего. Я понимала и разделяла его чувства, но не знала, что ответить. Все зависело только от Мии. Если сестра поборет зло, захватившее ее сердце и разум, она сможет вернуться к нормальной жизни и начать все с чистого листа. А на нет и суда нет…

– Папа, останови, пожалуйста, машину, – обратилась к отцу с мольбой, когда показался поворот, ведущий к дому любимого волка.

– Куда собралась на ночь глядя? – лежавшие на руле мужские руки сжались до побелевших костяшек.

– Тебе же известен ответ.

Внутри все сжалось в ожидании вердикта. Я не знала, как папа отреагирует: накричит или уступит. Моя просьба была своего рода проверкой, маленьким шажком на пути к новой жизни, которую не представляла больше без Деррена.

– Решение окончательное и бесповоротное? – хмуро спросил папа после затянувшегося молчания.

– Окончательное и бесповоротное.

– Дети, дети… – он тяжело выдохнул и покачал головой. – Как быстро вы выросли. Я даже заметить не успел. Форестер, конечно, не лучший вариант, но мне точно не о чем беспокоиться, когда он рядом с тобой. Разве что о твоем сердце.

– Деррен сбережет его, – заявила без тени сомнения.

– Надеюсь…

Отец свернул с шоссе и лично привез меня к бревенчатому дому, в окнах которого горел манящий свет, дождался, пока я взойду на крыльцо и только тогда умчался прочь. Он не стал давать наставлений, спрашивать, во сколько я вернусь. Папа понял все без слов. Он сдался. Наконец-то сдался.

Разве могло быть иначе, учитывая, сколько всего Деррен сделал для нашей семьи? К тому же отец видел, как сильно мы любили друг друга, а поступок Мии вынудил его поступиться принципами.

Я настойчиво постучала в дверь, и мое сердце забарабанило в такт кулаку.

– Лия?! Вот так сюрприз! – удивленно воскликнул мой волчонок, едва пересеклись наши взгляды. – Ты как здесь оказалась? Сбежала от Рона?

– Он сам меня привез. Не помешала?

– Мой дом – твой дом.

Деррен распахнул дверь, позволяя мне войти, расстегнул пуховик и очень медленно снял с моих плеч. Одежда с глухим стуком упала на пол, но никто не обратил на нее внимания. Мы не сводили глаз друг с друга, дрожа от предвкушения. Я хотела в очередной раз сказать Деррену, как сильно люблю его, но слова замерли на языке. В следующий миг нам было уже не до разговоров – его сильные руки сомкнулись за моей спиной, а губы слились с моими в требовательном поцелуе.

– Как я соскучился по тебе, – прошептал он с тенью боли и еще сильнее прижал меня к себе, лишь немного утолив голод.

Простых объятий и поцелуев нам было уже мало…

– Поднимемся наверх? – я пришла в ужас от собственной смелости. Стоило увидеть удивление в любимых голубых глазах, вмиг покраснела.

– Это взвешенное решение или спонтанное? Пути назад не будет, – Деррен заметно напрягся.

«Жених» боялся навлечь на себя гнев Рона Миллвуда, опасался оступиться и потерять меня навсегда. Два месяца назад именно так и случилось бы, но не сейчас… За прошедшее время многое изменилось.

– Собираешься и дальше топтаться на месте? – с вызовом спросила я, не сводя глаз с его лица.

– Пойдем.