Обрывок реки

Ворона взмахом крыла пишет в небе картину.
Гинсбург в длинный бинокль смотрит в кустах на Арину.
Вот уж раздела белое тело Арина похожее на перину,
Вот уж сорочку сбросила пухлой рукою в корзину,
Вот уж рукою другою чешет жирные бедра,
Вот уж в воду идет, неся с собой ведра,
Вот уже колыхаясь и фыркая бодро,
Из речки на берег выходят и ведра и бедра.
Ворона летая всё пишет и пишет на небе картину.
Гинсбург в длинный бинокль смотрит в кустах на Арину.

1942

«Мне Гоголь сказал по секрету…»

Мне Гоголь сказал по секрету
Что осень забыта, убита,
Что будет за брата расплата,
Что птицей бьется забота,
На сердце пришита заплата.
Мне Гоголь сказал по секрету,
Я крикнул. Но нету ответа.

1942

«Я девушку съел хохотунью Ревекку…»

Я девушку съел хохотунью Ревекку
И ворон глядел на обед мой ужасный.
И ворон глядел на меня как на скуку
Как медленно ел человек человека
И ворон глядел но напрасно,
Не бросил ему я Ревеккину руку.

1942

«Его оленье величество…»

Его оленье величество,
Его осеннее высочество
Из леса вмиг
И смотрит гордо лик
В воде нога и губы,
Но выстрел вдруг и груб.
Олень ногою пенит воздух.
Мутнеет глаз.
И реже взмах.
Нож режет пах.

1942

«Не корми меня хрустящими грибами…»

Не корми меня хрустящими грибами,
Не целуй меня солеными губами.
Я Алена променял тебя на лен
Я Алена утонуть хотел да лень.

1942

«Сестра твоя залаяла напрасно…»

Сестра твоя залаяла напрасно,
Бесстыдные деревья улыбнулись,
Гора сошла с ума опасно
И реки к рекам не вернулись.
Жених сидит и ест невесту,
Старик сосет козу безлюдный.
И теща высунула тела тесто,
И теща показала свои груди.
А теща предложила свои груди
И юбку подняла безумно.
А в окна к нам глядели люди.

1942

«Я Овидия увидел…»

Я Овидия увидел,
Пел Овидий под сосною,
Под сосною пел со сна.
Я Овидия обидел
Песню я сравнил с овсом.

1942

«Снопы как девки в поле с песней…»

Снопы как девки в поле с песней
Идут и нет, стоят и снятся.
И осень с лесом в гости вместе
Не знают плакать иль смеяться.
И неба чистого как речка
Подняв гора, вот-вот уронит.
А вот раскрыв свой рот овечий
Глядит овца как будто ей понять.

1942

«Он сердце продал на орех…»

Он сердце продал на орех
Как будто сердце прореха.
Неряху постигла проруха
И он не увидел порога.
Его укусила старуха
Приняв в темноте за пророка.

1942

«И в нас текла река, внутри нас…»

И в нас текла река, внутри нас
Но голос утренний угас.
И детство высохло как куст
И стало пусто как в соломе.
Мы жизнь свою сухую сломим
Чтобы прозрачнее стекла
Внутри нас мысль рекой текла.

1942

«Глаз олений замер…»

Глаз олений замер.
Ум тюлений умер.
Гром трясется в небе.
Кровь несется в бабе.

1942