Общага-на-Крови

– Скотина! – задыхаясь, крикнула она и сжала перед грудью кулачки. – У тебя уже кончено все, что раньше было, а ты еще!..

Она закрыла лицо ладонями и ничком упала на кровать Отличника.

Ванька тяжело вздохнул, медленно налил водки и быстро бросил стакан к бороде. От такого частого питья на этот раз его чуть не вырвало. Он издал горлом утробный звук, схватил другой стакан и вылил себе в рот каплю вина, оставшуюся в нем, чтобы перебить вкус водки. Отглотавшись и отдышавшись, он вытер губы и пересел на кровать Отличника рядом с неподвижно лежащей Лелей.

– Эй, мать, – поглаживая ее по заду, позвал он. – Я больше не пью.

– Зажрись своей водкой, дурак! – сквозь слезы глухо ответила Леля.

– Это ты, мать, дура, – ласково поправил Ванька. – Дурее Ботвы. Я тебе сто пятьдесят пять тысяч раз говорил: нет нигде у меня никакой несчастной любви! Слышишь, мать?.. Нет и не было. Честное пионерское. Бля буду. И никого я не любил и не люблю, кроме тебя, старой дуры. Слышишь меня? Ну скажи, слышишь?

Отличник сидел на полу в блоке и чуть не плакал. Он пришел с балкона, дважды постучался в двести двенадцатую, потом дважды в двести четырнадцатую, но нигде ему не открыли. Он приложил ухо к замочной скважине и услышал, как скрипят панцирные сетки. «Они уже трахаются давно…» – всплыла в памяти фраза Лели. Там трахаются, и тут трахаются. Там заперто, и тут заперто. Отличник понятия не имел, сколько длится этот процесс. Он вспомнил то предчувствие любви, которое пело в нем при мысли о Тенерифе, и ему вдруг показалось, что лучшие друзья обокрали его.

Из коридора донеслись чьи-то голоса, и Отличник поднялся, надеясь, что это не спит кто-нибудь знакомый, у кого можно посидеть полчасика или даже переночевать. Отличник вышел в коридор и увидел Рината. Отчаяние ударило в виски.

Ринат разговаривал с девушкой, которая жила в самой дальней по коридору двести двадцатой комнате. Весь этаж знал, что эта девушка была любовницей Рината. Свою дверь она приоткрыла сантиметров на десять и держала на цепочке. В щель Отличник видел, что девушка стоит в ночной рубашке, с распущенными по плечам волосами. Отличнику было жаль эту девушку.

Имени ее он не знал. Она училась на одном курсе с Отличником, но держалась особняком, ни с кем не поддерживая отношений. Было ей лет семнадцать. В первый раз Отличник увидел ее после зачисления в институт, когда пришел в профком выписывать ордер на поселение в общагу. Эта девушка просила председателя профкома дать ордер и ей, но председатель отказал, потому что в общагу селили только иногородних студентов. Девушка рассказывала какие-то ужасы о своей семье с отцом-алкоголиком, братом-уголовником и многодетной матерью. Сжалившись, председатель посоветовал ей устроиться в общагу вахтершей, чтобы получить поселение. Когда начались занятия, Отличник с удивлением узнал, что эта девочка все-таки поселилась, причем вахтершей не работает, а живет по-царски: одна в четырехместной комнате. Впрочем, потом Отличник увидел, что у нее ночует Ринат, и понял, какой ценой девочка ушла из дома. Ботва все знала про это, но не трогала ее, хотя иной раз, вытаскивая по ночам из двести двадцатой пьяного мужа, орала и называла блядью. Из-за своего положения девочка стала нелюдима и неразговорчива, и общага, не дождавшись склок или скандалов, вскоре отвернулась от нее и забыла о ней.

– Пусти, – тускло говорил Ринат, упираясь ладонью в дверь.

– Убирайся отсюда, – с ненавистью тихо говорила девочка.

– Пусти, б-твою мать… Дверь, на хер, вынесу, если не откроешь, стерва, – угрюмо предупредил Ринат.

– Ты больше от меня ничего не получишь, – торопливо произнесла она. – Больше не смей прикасаться ко мне, скотина… Можешь выселять меня отсюда, я тебя никогда больше не пущу, понял?

– Дверь выбью, – тупо повторил Ринат и пнул по косяку.

Отличник и сам не понял, как он двинулся к Ринату. Ноги шли, голова плыла в тумане, а дух рвался вон из тела от страха.

– Отстань от нее, Ринат, – очень тоненько сказал Отличник.

Девочка увидела Отличника и испугалась его больше, чем пьяного Рината. Ринат с трудом повернул к нему голову.

– Чего надо? – вяло спросил он.

– Отстань от нее, – теперь осипнув, повторил Отличник.

– Пошел на хер, говнюк, – ответил Ринат, отворачиваясь. – Открой, сука! – велел он и злобно ударил в дверь кулаком так, что девочка отшатнулась вглубь комнаты.

Отличник как во мгле увидел, что его рука вытянулась в пространстве и легла на плечо Рината.

– Отстань от нее, – повторили губы. Никакая другая фраза уже не сочинялась.

Ринат убрал с двери кулак, снова оглядываясь на Отличника, и вдруг гигантская, исполинская пятерня, пахнущая табаком и потом, закрыла Отличнику весь мир, смяла его лицо и толкнула назад. Отличник почувствовал, что летит, и в следующий миг ударился затылком о невообразимо твердый цементный пол.