Общая психопатология. Том 1

6) деперсонализация всегда содержит в себе страх, как и дереализация. Инфантильные формы защиты от страха: «это происходит не со мной!», «это мне снится!», «я никак не могу сейчас быть здесь!» и т. п. Карл Ясперс в перечисленных формах страха, видел способы экзистировать из пограничных ситуаций. Неожиданное определение страху дает поэт Вячеслав Иванов: «Страх, это когда бездна отражается в глазах, на что бы человек ни смотрел!» Конечно, в состоянии страха субъект не может правильно ни самопознаваться, ни саморегулироваться.

Во вселенском страхе субъект теряет всякое основание для аутоидентичности и всякий смысл для аутоидентификации. Происходит нарушение ориентировки в предметно-смысловом мире. Если говорить о беспредметном переживании, то ближе к нему эти аффекты – напряжение, тревога, страх. Так, страх, феноменологически всегда определенный, конкретной предметной ситуацией, в основных своих формах, деструктурирующих сознание, обнаруживается как пустое переживание. Это – чистая Общая психопатология!

Следующий феномен тревожного ряда за страхом – депрессия. Депрессивные состояния предстают в переживаниях широкого диапазона – от светлой печали (Пушкин), до мрачно угнетенного состояния. Сниженное настроение «из-за пустяка» или на «плохую погоду», переживание утраты близкого человека («моего значимого другого»), здесь же – несбывшиеся и неоправданные надежды, крушение иллюзорных ценностей, до потери смысла жизни и переживаний абсурда бытия – все способствует депрессии. Но – post hoc, non ergo propter hoc. Феноменологически депрессия связана с тревогой. И это – в каждом конкретном случае. Последняя, как бы представляет собой квинтэссенцию депрессивного переживания. Рассматривая взаимоотношение сознания и самосознания в единой структуре субъективности, депрессию можно образно охарактеризовать, как состояние, в котором сознание подавляет самосознание. Или, как тяжкий гнет сознания иного.

В экстраверсии это всегда внешний «предмет» (отсюда иллюзия, что причина депрессии может быть социогенна), непереносимый моим самосознанием («меня уволили с работы», единственного кормильца в семье).

В интроверсии это всегда внутренний предмет (увы, не как правило – муки совести; чаще – несовпадение желаемого с возможным, или те же «утраченные иллюзии»).

В трансверсии – предмет находится в субъективности «другого», с которым я нахожусь в интимных связях и близких отношениях (феномены Отелло и Арбенина – наиболее показательны).

В конверсии депрессия выступает в маскированном виде, чаще всего как боль (болезнь).

В перверсии – все переживания могут являться причиной депрессии, если не удается их реализовать. То есть, совершить девиантный или делинквентный поступок. Но сама депрессия – тоже первертное чувство. Ибо, депрессия, прежде всего, амбивалентна («улыбающаяся депрессия», вместо заторможенности – повышенная психическая и двигательная активность; так в 80-х годах в Армении был успешно взломан сейф с новой, ультрасовременной сигнализацией в Государственном банке и похищена вся наличность; руководил бандой перверт, находящейся в состоянии глубокой, смеющейся депрессии).

Во всех «версиях» обнаруживается конфликт человека с миром, с самим собой и со своим телесным существованием. И этот конфликт подавляет субъекта. Начинается же он со спонтанной тревоги. В депрессивных состояниях отчуждение наблюдается во всех типах отношений субъекта: «Я – другое – Я», предстает, как «Я – он – посторонний», «Я – не– Я», «Я – деперсонализированная «чуждая всем вещь» («Механизм», «Громада» Гаффредо Паризе), «Я – мое тело – моя боль».

Если субъективность наполнена депрессивным содержанием, то самосознание оказывается еще в более тяжелом состоянии: меланхолическом тупике (черном тупике). Предмет есть, но он входит в самосознание в состоянии «холодного» отчуждения. Как «Вселенский холод» Андрея Тарковского в «Ностальгии». «Предмет» и «смысл» противостоят друг другу в переживании психологического триггера, или амбивалентности. Чувство отчаяния – наиболее типичный в этих случаях аффект.

Как и любой предмет, депрессивное содержание субъективности находится в пространственно-временных параметрах. Но, это также «депрессивные» параметры: витальное пространство субъекта предельно сужается, время замедляется или даже останавливается. (См. Н. Н. Брагина, Т. А. Доброхотова «Функциональная асимметрия человека». Изд. 2. М., 2001, стр. 126—128).

Рассматривая аффективность в виде тревожного ряда, в конце его находим депрессию, непосредственно смыкающуюся с другой феноменологией Общей психопатологии – болью. Это «пространство» между тревогой и болью, занимает депрессия. Точнее: депрессия – боль. В удивительном положении оказывается при этом «предмет переживания». Рассмотрим эту феноменологии подробнее.