Общая теория капитала. Самовоспроизводство людей посредством возрастающих смыслов. Часть третья

«Хотя национальные группы и социальные институты имеют различное происхождение, в борьбе за существование им свойственно тяготеть друг к другу. Общеизвестный пример такого симбиоза — взаимозависимость между капитализмом и судьбой морских наций Атлантики. Коммерческая революция, столь тесно связанная с подъемом капитализма, открыла путь к могуществу для Португалии, Испании, Голландии, Франции, Англии и Соединенных Штатов, и пока каждое из перечисленных государств пользовалось возможностями, которые предоставлял ему этот широкий и мощный процесс, сам капитализм распространялся по нашей планете при содействии этих держав. Закон этот действовал и в обратном смысле. Для нации в ее борьбе за существование может служить препятствием тот факт, что ее институты или некоторые из них находятся в данный момент в состоянии упадка; пример такого отжившего свой век инструмента — золотой стандарт в годы Второй мировой войны. С другой стороны, государства, которые по своим внутренним причинам не желают сохранения статус-кво, могут быстро осознать слабости существующей институциональной системы и активно содействовать ускорению создания новых институтов, более выгодных с точки зрения их интересов. Подобные страны подталкивают вниз то, что уже рушится, крепко держатся за то, что — движимое собственным импульсом — развивается в удобном для них направлении. В таком случае может показаться, будто эти страны и положили начало процессу социальных перемен, тогда как в действительности они лишь извлекают из него пользу, а порой даже искажают общее направление процесса, чтобы поставить его на службу своим целям» (Поланьи 2014, с. 40, перевод исправлен).

Если мировая сложность функционирует только на уровне всего мира, если разделение труда, знаний и порядка возможно только в масштабах всего мира, а не отдельной, даже самой крупной страны, то неизбежно наступает выравнивание страновых сложностей и душевого ВВП между странами. Разрушение нормы прибыли и обращения номинального капитала приводят к огромным затруднениям в перетоке прибыли. При переходе от расширенного к обычному самовоспроизводству восстанавливается не только характерный для простого самовоспроизводства режим примерно постоянной численности населения и более медленного роста душевых доходов, но и примерное равенство душевых доходов между странами. Межстрановой уровень жизни может выровняться в очень сжатый по историческим меркам срок, буквально на глазах одного-двух поколений. Это приведет к тому, что экономическая мощь стран будет все больше определяться численностью их населения. При текущих пропорциях мирового населения это означает, что через несколько десятилетий ВВП по ППС США (330 млн человек) или ВВП по ППС ЕС (450 млн человек) не будет превышать 5–6% от мирового ВВП (население мира 8 млрд человек) по сравнению с 15–16 % (для каждого) в 2021 году. Зато ВВП Китая (1,4 млрд человек) и Индии (1,4 млрд человек) будет составлять 17–18 % от мирового ВВП в каждом из двух случаев.

Когда социально-культурная эволюция достигает критической точки и происходит коллапс, то наиболее проигравшим субъектом оказывается тот, кто был наиболее успешным в предыдущей конфигурации, то есть тот, кто в погоне за эффективностью оказался в наибольшей степени растянут — как правило, за пределы своих долгосрочных возможностей — то есть тот, у кого не осталось запаса прочности на дальнейшее растяжение. Пэйдж именует этот необходимый запас прочности или запас неэффективности, «слабиной» — как при провисании каната слабина позволяет его натянуть в случае нужды:

«Синергетические связи используют разнообразие и положительные взаимозависимости. Отбор сдерживает разнообразие, что позволяет сбалансировать поиск новых возможностей и эксплуатацию уже найденных. Небольшое снижение эффективности, которое создает некоторую слабину, не только обеспечивает надежность, но и способствует инновациям, допуская разнообразие» (Page 2009, p. 43).

Самая глубокая колея, из которой труднее всего выбраться, ведет к самому высокому пику на адаптивном ландшафте смыслов. Запад рискует попасть в ловушку, в которую некогда попал Восток. В XVIII веке западная индустриализация выглядела для Востока как явление отсталости, а в XIX веке он уже не имел шансов догнать Запад, время было потеряно. Теряя организационные и психологические преимущества, теперь и Запад не может удержать технологический отрыв. Как показывает прежний опыт Востока, технологии нельзя сохранить в секрете, они распространяются независимо от попыток монополизировать их. Выравнивание не имеет никаких препятствий с точки зрения эволюции смыслов. За столетия своего господства Западу не удалось создать ничего такого, что нельзя было бы повторить. Микрочипы можно повторить так же, как в свое время удалось повторить порох и фарфор. Переток знаний и технологий между странами прекращает переток прибыли, поскольку делает его бессмысленным. Персонализация разрешает парадокс Лукаса, который социализм ранее не смог разрешить.