Общая теория капитала. Самовоспроизводство людей посредством возрастающих смыслов. Часть вторая

При расширенном самовоспроизводстве меняется и природа смыслов, и природа их эволюции. Возрастание смыслов ускоряется таким образом, что с некоторого момента можно наблюдать зрелище, невиданное во всей предшествующей кумулятивной культурной эволюции — поколения смыслов начинают сменять друг друга быстрее, чем сменяют друг друга поколения людей.

В традиционном обществе «нормальная» деятельность была по умолчанию лучшим из возможных видов деятельности. Традиционные философии и религии, от Аристотеля до Конфуция, проповедовали средний путь: путь к благу лежит между крайностями порока. На практике «золотая середина» превращалась в «золотую посредственность». Норма была «шедевром», а отклонение от нормы — не важно, какое и в какую сторону — было «браком». Коммерческая революция вела к разрушению этого представления о норме как об идеале деятельности, она создала два типа отклонения от нормы, два типа контрнорм: отклонение в «лучшую» и в «худшую» сторону. Отклонение в «худшую» сторону стали рассматривать как наказуемую деятельность, а отклонение в лучшую сторону — как новый идеал и новый ориентир для деятельности, то есть как новую норму, приходящую на смену старой.

Контрнормы поставили под сомнение все то, на чем основывалось традиционное общество, они создали новый тип выбора — рациональный выбор, или выбор на основе разума: «мыслю — следовательно существую». Если традиционный выбор — это выбор контрфактов на основании норм, то рациональный выбор — это выбор среди контрфактов и норм на основании контрнорм. С переходом к рациональному выбору рассудок как хранитель здравого смысла все больше уступает свое место разуму как способности отрицать данное и создавать контрсмыслы. Переход от традиционного к рациональному выбору — это предпосылка и признак перехода от простого к расширенному самовоспроизводству.

Иллюстрация 10. Модусы смыслов

Традиционное общество основано на хозяйственных, этических и религиозных практиках, которые позволяют ему сохраняться, но вместе с тем тормозят его развитие. Поэтому традиционное состояние длилось так долго. Но эволюцию смыслов остановить нельзя. Постепенно накопление смыслов достигает порога, за который оно не может выйти, не порвав с традицией и нормой.

Смыслы прокладывают себе дорогу в человеческие умы в виде тех или иных идей, на этот раз ими стали Возрождение и Реформация. Столкновение эстетических и религиозных идей расшатывало устои, на которых стояло традиционное общество, в не меньшей степени, чем политическая конкуренция принцев или денежное соревнование купцов. Потрясения в традиционном порядке вынудили государства искать новые устои, то есть создавать контрнормы:

«Эта история действительно начинается в эпоху Возрождения, но не с развитием новой этики, то есть новых правил поведения для индивида, а с новым поворотом в теории государства, с попыткой улучшения искусства государственного управления в рамках существующего порядка» (Хиршман 2012, с. 38). «Вебер утверждает, что капиталистическое поведение и соответствующие формы деятельности были косвенным (и изначально непреднамеренным) следствием отчаянного поиска индивидуального спасения. Мой тезис заключается в том, что распространение капиталистических форм во многом связано с не менее отчаянным поиском механизмов предотвращения распада общества, угроза которого была постоянной в силу очень шатких механизмов внутреннего и внешнего порядка» (Хиршман 2012, с. 188).

Откуда берутся контрнормы, являются ли они сами продуктом рационального выбора? Разум не может «двигать сам себя», рациональный выбор не основан на рациональных критериях. Как и нормы, контрнормы не являются продуктом чистого интеллекта, их источник — иррациональное, человеческие мотивы и эмоции. Хитрость смыслов состоит в том, что они пользуются человеческими страстями для своей эволюции:

«Частный интерес страсти неразрывно связан с обнаружением всеобщего, потому что всеобщее является результатом частных и определенных интересов и их отрицания. Частные интересы вступают в борьбу между собой, и некоторые из них оказываются совершенно несостоятельными. Не всеобщая идея противополагается чему-либо и борется с чем-либо; не она подвергается опасности; она остается недосягаемою и невредимою на заднем плане. Можно назвать хитростью разума то, что он заставляет действовать для себя страсти, причем то, что осуществляется при их посредстве, терпит ущерб и вред» (Гегель 1993, с. 84).

Чем больше культурная эволюция полагается на выбор, а не на отбор, тем больше она основывается на иррациональности человека. Индивиды, преследуя свои личные мотивы, достигают результатов, необходимых для общества. Хитрость разума действует через невидимую руку общества. Это было характерно уже для традиционного общества, в котором мотивация была основана на представлениях о славе и чести: