Общая теория капитала. Самовоспроизводство людей посредством возрастающих смыслов. Часть вторая

Ускорение развития общества-культуры и переход к рациональному выбору приводят к упадку традиционной морали и религии, подрывая единство общины. Следствием становятся бесконечные религиозные войны. Проблема «общественного договора» у Гоббса, Локка и Руссо возникла из слома общих этических принципов, основанных на традициях. Крушение монополии католичества в Западной Европе в XVI–XVII веках привело к кризису доверия и возникновению теории Левиафана и общественного договора Гоббса. Государство с его законами должно было прийти на смену Богу и его заповедям, нации — на смену общинам, сила разума — на смену авторитету традиции.

Интеллект провозгласил претензию на то, чтобы управлять практикой. Иммануил Кант в работе «Ответ на вопрос: что такое Просвещение» (1784) писал, что просвещение состоит в том, чтобы руководствоваться не только практиками и предрассудками, передающимися от «опекунов», но и своим личным разумом:

«… Публика может достигнуть просвещения только постепенно. Посредством революции можно, пожалуй, добиться устранения личного деспотизма и угнетения со стороны корыстолюбцев или властолюбцев, но никогда нельзя посредством революции осуществить истинную реформу образа мыслей; новые предрассудки, так же как и старые, будут служить помочами для бездумной толпы. Для этого просвещения требуется только свобода, и притом самая безобидная, а именно свобода во всех случаях публично пользоваться собственным разумом» (Кант 1963–1966, т. 6, с. 28–29).

Нелокальная нация, безличное общество-система, приходившее на смену локальной родовой общине, основанной на личных связях, поражало воображение современников тех событий, и заставляло их искать новые психологические основы для общения. Просвещение ставило разум, разумные интересы и общественный договор на место страстей, религии и морали, чтобы восстановить доверие между людьми, подорванное коммерциализацией общества-культуры:

Общественный договор «заключается лишь потому, что “желания и прочие страсти людей”, например, неудержимая жажда богатства, славы и владений, могут быть преодолены лишь за счет “страстей, склоняющих человека к миру”, например, “страха смерти; желания вещей, необходимых для хорошей жизни, и надежды приобрести их своим трудолюбием”. В этом смысле все учение об общественном договоре является производным от стратегии уравновешивания. … Суть заключалась в сталкивании интересов людей с их страстями, в противопоставлении благоприятных следствий ситуации, когда люди следуют своим интересам, гибельному положению, когда людям предоставляется свобода потакать собственным страстям» (Хиршман 2012, с. 63–64).

Коммерциализация подрывала традиционное общество, но вместе с тем создавала новые, коммерческие основы общества. Коммерческая революция создает рынки, которые подрывают мораль и ставят на ее место бессердечный чистоган. Это то, что клеймили моралисты. Но это же позволило Европе захватить весь мир в XVI–XX веках. Традиционные общества проиграли, поскольку были слишком привязаны к своей морали и традициям и не воспринимали контрнормы:

«Общества, предыдущий опыт которых научил их смотреть на инновационные изменения с недоверием и антипатией, разительно отличаются от тех, чье наследие обеспечило благоприятную среду для таких изменений. В основе этого множества различных форм культурного наследия в каждом случае лежат общие психологические модели участников» (Норт 2010, с. 39).

В чем состояли причины такого проигрыша? Традиционному обществу для того, чтобы начать подниматься по новому пику смыслов, необходим коллапс, который резко упрощает его культуру. Коммерческое общество ежедневно коллапсирует и возрождается в ходе повседневной деятельности предпринимателей, одержимых духом творческого разрушения:

«Основной импульс, который приводит капиталистический механизм в движение и поддерживает его на ходу, исходит от новых потребительских благ, новых методов производства и транспортировки товаров, новых рынков и новых форм экономической организации, которые создают капиталистические предприятия. … Открытие новых рынков, внутренних и внешних, и развитие экономической организации от ремесленной мастерской и фабрики до таких концернов, как «US Steel», иллюстрируют все тот же процесс экономической мутации, — если можно употребить здесь биологический термин, — который непрерывно революционизирует экономическую структуру изнутри, разрушая старую структуру и создавая новую. Этот процесс “созидательного разрушения” является самой сущностью капитализма» (Шумпетер 2008, с. 460–461).

В отличие от традиционного выбора, который лишь «поднимает» смыслы на пики адаптивного ландшафта, рациональный выбор способен разрушать эти пики, создавая тем самым условия для ускоренного развития смыслов по новым, еще не испробованным, и часто гораздо более перспективным склонам.

Глава 5. Расширенное производство и прибавочная стоимость