Субъективно состояние после приема средней дозы кофеина на определенном отрезке времени характеризуется переживанием легкости мысли и движений, положительной направленностью на объект своей деятельности, актуализацией и оживлением словарного запаса и образного материала (у людей художественного типа). Есть у Н. Тихонова рассказ «Зельзеля», в котором описан такой эпизод. Во время пребывания в Сирии советских туристов угостили кофе в миниатюрных чашечках. Причем кофе было так мало, что он покрывал лишь дно чашечек. «Я лизнул его с маху, — рассказывает Н. Тихонов, — и почувствовал во рту неслыханную горечь, как будто я проглотил добрую порцию чем-то сдобренной хины. Горечь наполнила мой рот, но скоро пропала. А через какой-то короткий промежуток времени со мной стало происходить что-то необыкновенное. Я вдруг почувствовал себя свежим, бодрым, легким. Дышалось даже как-то по-другому. Я испытывал необычайный прилив энергии. Как будто я провел отпуск в горах и у моря и вернулся совершенно освеженным. Несомненно, это сделал темно-коричневый ободок»[139]
.Однако, как и ко всем препаратам, и к кофеину и кофеиносодержащим продуктам происходит привыкание организма и со временем для получения прежнего эффекта требуются уже более высокие их дозы. Аналогичным действием, но со своими характерными особенностями обладают и такие препараты, как фенамин, сиднокарб и многие другие.
Итак, рассмотрев некоторые возможности общения с собой в состоянии бодрствования, вкратце можно представить себе разновидности этого состояния в виде своеобразной шкалы, где исходной нижней точкой является реакция пробуждения, а далее каждому приросту процессов возбуждения в центральной нервной системе соответствует новый уровень повышения интенсивности бодрствования, вплоть до высших степеней эмоционального всплеска — экстаза, блаженства и т. п. Более всего, конечно, интересны те уровни бодрствования, где возможны и достижимы с помощью процессов саморегуляции высшие степени духовной мобилизации и проявления творческих озарений, то есть как раз те же состояния, что облегчают человеку нахождение выходов из, казалось бы, безвыходных положений.
Говоря об особенностях общения с собой в
Материалы книги подтверждают нашу концепцию жизнедеятельности человека как непрерывного процесса общения с собой, в противовес так называемой рефлективной теории, определяющей рефлексию как эпизодическое пассивное отражение в психике человека собственных его состояний и результатов деятельности.
Карнеги не дает точного научного определения самого термина «беспокойство». Однако нетрудно понять, что под этим состоянием подразумевается целая группа психических явлений, относимых нами в основном к состояниям, вызванным чрезмерной психофизиологической мобилизацией организма (доминантные состояния, стресс, фрустрация, тревога, фобии и т. п.). Конечно, лучшим подходом для их купирования был бы тот, который бы учитывал саму причину возникновения конкретного состояния и его характер. Но и предлагаемые Карнеги способы опосредованного, косвенного влияния на самочувствие человека позволяют успешно добиваться психического равновесия.
Говоря о природе беспокойства, которым постоянно отягощается повседневная наша жизнь, Карнеги видит два главных, принципиальных, «неспецифических» способа его снижения.
Первый предусматривает следующее. Всем хорошо известна особенность нашей психики порождать не всегда оправданное беспокойство не только при мысли о возможностях реализации предстоящих планов и намерений, но даже и при воспоминании о прошлых заботах. Для предотвращения этих явлений рекомендуется регулярно выполнять своеобразные психические действия по «отгораживанию прошлого и будущего железными дверьми» от настоящего периода, для того чтобы жить в «герметизированном отсеке» только сегодняшнего дня. И этот психологический прием позволяет наилучшим образом использовать текущие 24 часа.