Общества неравенства

Французский президент сделал противоположную ставку. Он надеется удержать власть, клеймя своих оппонентов как нативистов и антиглобалистов, делая ставку на то, что большинство французов верят в толерантность и открытость и поэтому проголосуют против социальных нативистов, когда наступит момент истины (в любом случае, к тому времени социальные нативисты превратятся в рыночных нативистов а-ля Трамп). По сути, обе идеологии настаивают на том, что альтернативы снижению налогов в пользу богатых не существует, и что раскол между прогрессистами и нативистами – единственная оставшаяся ось, вдоль которой может возникнуть политический конфликт. Обе идеологии основаны на ошибочных упрощениях и здоровой дозе лицемерия. Действительно, отдельные страны все еще могут осуществлять амбициозные программы перераспределения, даже такие небольшие государства, как европейские. Если даже небольшие государства могут осуществлять перераспределение, федеральное правительство в США имеет все необходимые полномочия для проведения своей фискальной политики – при условии, что оно сможет собрать необходимую политическую волю. Более того, ничто не мешает усилиям по развитию более широкого международного сотрудничества, особенно в налоговых вопросах, с целью достижения более справедливого и долговременного экономического роста.

Заключение

В этой книге я попытался предложить экономическую, социальную, интеллектуальную и политическую историю режимов неравенства, то есть историю систем, с помощью которых неравенство оправдывается и структурируется, от досовременных трехфункциональных и рабовладельческих обществ до современных постколониальных и гиперкапиталистических. Очевидно, что такой проект бесконечен. Ни одна книга не сможет исчерпать столь обширную тему. Все мои выводы предварительны и хрупки по своей природе. Они основаны на исследованиях, которые должны быть дополнены и расширены в будущем. Тем не менее, я надеюсь, что эта книга поможет читателям прояснить их собственные идеи и их собственные идеологии социального равенства и неравенства и побудит к дальнейшему размышлению над этими вопросами.

История как борьба идеологий и поиск справедливости

«История всего до сих пор существовавшего общества есть история классовой борьбы», – писали Карл Маркс и Фридрих Энгельс в «Коммунистическом манифесте» (1848). Их утверждение остается актуальным, но теперь, когда эта книга закончена, я склонен переформулировать его следующим образом: История всех до сих пор существовавших обществ – это история борьбы идеологий и стремления к справедливости. Другими словами, идеи и идеологии имеют значение в истории. Социальное положение, каким бы важным оно ни было, недостаточно для создания теории справедливого общества, теории собственности, теории границ, теории налогов, образования, заработной платы или демократии. Без точных ответов на эти сложные вопросы, без четкой стратегии политических экспериментов и социального обучения, борьба не знает, куда обратиться в политическом плане. После захвата власти этот пробел вполне может быть заполнен политико-идеологическими конструкциями, более репрессивными, чем те, которые были свергнуты.

Помня историю двадцатого века и коммунистической катастрофы, нам крайне необходимо тщательно изучить современные режимы неравенства и то, как они оправдываются. Прежде всего, нам необходимо понять, какие институциональные механизмы и какие типы социально-экономической организации могут действительно способствовать освобождению человека и общества. Историю неравенства нельзя свести к вечному столкновению между угнетателями народа и гордыми защитниками. С обеих сторон можно найти сложные интеллектуальные и институциональные конструкции. Конечно, со стороны доминирующих групп эти конструкции не всегда лишены лицемерия и отражают решимость оставаться у власти, но они все равно требуют пристального изучения. В отличие от классовой борьбы, борьба идеологий предполагает совместное использование знаний и опыта, уважение к другим, обсуждение и демократию. Никто и никогда не будет обладать абсолютной истиной о справедливой собственности, справедливых границах, справедливой демократии, справедливых налогах и образовании. Историю человеческих обществ можно рассматривать как поиск справедливости. Прогресс возможен только при детальном сравнении личного и исторического опыта и максимально широком обсуждении.