Общественное животное. Тайные источники любви, характера и успеха

Рационализм пользовался непререкаемым авторитетом в XIX и XX веках. Но рационалистическому научному методу присущи некоторые ограничения и определенная однобокость. Рационалистическое мышление склонно к упрощениям – оно расчленяет проблемы на отдельные составные части и не замечает эмерджентных систем. По меткому замечанию Гая Клэкстона^{362}, автора книги «Своенравный разум», этот метод ставит объяснение выше наблюдения. Ученый тратит больше времени на решение детали проблемы, чем на оценку и наблюдение всей проблемы в целом. Научный метод сосредоточен на цели, и ему противопоказана ирония. Научный метод ценит знание, которое можно облечь в слова и числа, выше знания, которое невозможно выразить терминами и формулами. Научный метод ищет правила и принципы, которыми можно препарировать контекст, но недооценивает важность самого контекста.

Более того, научный рационалистический метод зиждется на нескольких априорных допущениях. Одно из таких допущений заключается в том, что социолог может смотреть на общество со стороны, свободный от собственных страстей и подсознательных предубеждений.

Второе допущение гласит, что мышление всецело или, во всяком случае, по большей части находится под контролем сознания.

Научный метод априори допускает, что разум сильнее эмоций и инстинктов и может быть отделен от них.

Научный метод априори допускает, что восприятие – это безупречно прозрачная линза, позволяющая составить верное и непредвзятое представление о наблюдаемом мире.

Научный метод априори допускает, что человеческие поступки подчиняются законам таким же строгим, как законы физики, и нам остается лишь познать и понять эти законы. Производственная компания, общество, народ, Вселенная – все это просто огромные и сложные машины, работающие согласно незыблемому принципу взаимодействия причин и следствий. Естественные науки создали модели, которым должны следовать науки о человеческом поведении.

Со временем рационализм породил и своих экстремистов. Научно-техническая революция привела к появлению сциентизма. По образному выражению Ирвинга Кристола, сциентизм – это «слоновость разума». Сциентизм полностью принимает принципы рационального научного исследования и без ограничений распространяет его на все сферы человеческой деятельности, просто не обращая внимания на те факты, которые не могут быть описаны формулами.

На протяжении нескольких последних столетий именно из-за слепой веры в чистый разум произошло множество ошибок и великих катастроф. В конце XVIII века французские революционеры во имя радикального переустройства мира на рациональных основаниях ввергли общество в звероподобное состояние. Социал-дарвинисты воображали, что открыли вечный закон эволюции человека, согласно которому выживания достойны лишь самые приспособленные. Фабриканты под влиянием идей Фредерика Тейлора[101] пытались превратить фабричных рабочих в шестеренки высокоэффективной индустриальной машины. В XX веке коммунисты ставили опыты социального переустройства над целыми народами, пытаясь вывести, например, «нового советского человека». А тем временем на Западе Ле Корбюзье и целое поколение урбанистов хотели целые города превратить в рациональные машины, фабрики уличного движения, для чего сносили старые кварталы и прокладывали на их месте многополосные автострады, вокруг которых строились симметрично распланированные кварталы, совершенно не сочетающиеся с архитектурой старого города. Технократы из богатых стран пытались навязать «третьему миру» модели стратегического развития, не желая принимать во внимание местные особенности. Финансовые аналитики и топ-менеджеры крупных банков воображали, что сумеют обуздать цикличность экономики и что «Великая Умеренность»[102] будет длиться вечно.

Коротко говоря, рационалистический научный метод дал человечеству множество великих открытий, но при попытке приложить его для объяснения или организации человеческого общества тотчас обнаружилась присущая этому методу ограниченность. Научный метод ставит во главу угла сознательное познание – то, что можно назвать вторым уровнем познания. Этот уровень превосходно подходит для изучения всего, что можно увидеть, подсчитать, сформулировать и понять разумом. Но этот уровень познания беспомощен в отношении того, с чем прекрасно справляется подсознание, первый уровень познания, – со всем, что туманно, нелинейно, неуловимо и не поддается формализации. Рационалисты склонны либо просто не замечать факты, которые не поддаются обработке по их методу, или преуменьшать их значимость.

Лайонел Триллинг в своей книге «Либеральное воображение» пишет^{363}: