Общественные блага, перераспределение и поиск ренты

С точки зрения экономики купцы Венеции играли важную роль на Ближнем Востоке, а ее флот подавлял пиратов в большей части Средиземноморья. Именно венецианцы стали основателями современного банковского дела, и в течение многих столетий валюта Венеции была самой надежной в Европе. Современные дипломатические службы построены по образцу венецианских посольств. Марко Поло отправился в Китай и первым донес до европейцев знания об этой великой империи. Венеция на протяжении долгого времени была важным центром цивилизации.

Но, с точки зрения самих венецианцев, это были не самые значимые достижения. Они построили огромную империю в долине По и еще более крупную империю на Востоке, а их утверждения, что они «выставили прочный заслон туркам», было не таким уж большим преувеличением. Но в ходе войн им приходилось постепенно отступать. Учитывая разницу в размерах турецкой империи и владений Венеции, то, что им удалось сделать, просто поражает. Европейцы должны помнить, что на протяжении долгого времени турецкая угроза сдерживалась главным образом венецианским флотом, и быть благодарными им за это.

Да, безусловно, я – сторонник Венеции. Читатель может воспринимать мои похвалы скептически. Но вряд ли он станет отрицать, что достижения венецианцев были выдающимися, а нынешняя ситуация, когда песчаный остров является одной из главных красот мира, кажется почти невероятной.

Основная идея этого краткого обсуждения состоит в том, что политическая система Венеции также была выдающейся. На протяжении почти семисот лет – с того времени, когда она получила независимость от Византии, и до тех пор, пока Наполеон не завоевал Венецию, – они жили при одной и той же конституции. Нельзя сказать, что все оставалось неизменным, но средний венецианец едва ли в ходе своей жизни замечал серьезные изменения. Сегодня может показаться, что их система правления была странной, но она определенно работала.

Назовем ли мы это демократией или олигархией, зависит от определения. В выборах правительства участвовала довольно небольшая группа, вероятно, около 5 % взрослых мужчин, действительно проживавших в Венеции. Требование присутствия в Венеции имело определенное значение, так как многие граждане отсутствовали, управляя империей или выполняя дипломатические миссии. По возвращении они, конечно, снова могли голосовать.

Помимо того что эта небольшая группа людей избирала всех своих чиновников, многие принимали активное участие в голосовании по ключевым политическим вопросам. Если вы посетите Дворец дожей в Венеции, то увидите огромные залы. Там часто собирались граждане для голосования. Они не только выбирали высших чиновников, но также проводили дебаты и голосовали по вопросам политики. Принимая во внимание тот факт, что многие из них были купцами, удивительно, что они могли находить время для участия в больших общественных собраниях.

Практиковавшийся там метод избрания чиновников кажется, с нашей точки зрения, весьма своеобразным. При выдвижении кандидатов многое зависело от случайности. Я вкратце описываю процедуру в своей книге «О голосовании» (Tullock 1998). Если читателю интересно более тщательное и полное исследование, то ему можно порекомендовать книгу Фредерика К. Лейна «Венеция: морская республика» (Lane 1973).

Наличие существенного элемента случайности призвано было предотвратить семейственные маневры, раздиравшие большинство итальянских республик. На современный взгляд эта система видется довольно необычной, но она работала. Большинство людей, голосовавших на таких выборах, были лично знакомы с кандидатами, но, с другой стороны, непредсказуемость процесса вкупе с фактом, что члены одной семьи не могли даже присутствовать при проведении голосования за кандидата из их семьи, вероятно, вели к тому, что отбирались компетентные люди. В любом случае система была успешна в течение более длительного периода, чем любое другое известное нам правительство.

Учитывая успешность этого правительства и мое восхищение им, читатель может недоумевать, почему я уделяю ему так мало места. Дело не в моих предубеждениях, а в том, что я совершенно не вижу возможности принятия такой системы ни в ближайшем, ни даже в отдаленном будущем.

12. Что делать и надо ли вообще что-то делать?

Мир сегодня, кажется, находится в довольно хорошей форме. Должны ли мы рассматривать возможные усовершенствования? Я бы не удивился, услышав в ответ от читателя непоколебимое «нет». Но я по своей природе – реформатор и поэтому хотел бы рассмотреть как существующие в мире трудности, так и то, что мы можем с ними сделать.