Общество поглощения. Человечество в поисках еды

На протяжении жизни двух предыдущих поколений ценность хорошей сельскохозяйственной земли превышала практически любую другую инвестицию. В результате в Америке по меньшей мере 30 % ее были куплены теми, кто ее не обрабатывал, а сдавал в аренду крупным фермерам{417}. Оставшиеся американские фермеры-одиночки стареют, и земля переходит в руки инвесторов по невиданным прежде ценам. Это прекрасно, если ваша единственная цель – продать свою землю. Однако спекуляции превратили заботу о земле в почти смехотворную идею, а бедные и начинающие фермеры практически не могут себе позволить обзавестись землей.

Далее. Существует такое явление, как переход земли в руки иностранцев, наиболее распространенное в Южной Америке и Африке, но происходящее и в Соединенных Штатах, где иностранцам принадлежат земельные владения площадью со штат Огайо{418}. С 2008 по 2016 год больше 74 млн акров было продано иностранным инвесторам под производство продуктов питания{419}, и этот процесс ускоряется по мере ухудшения климата и уменьшения урожаев.

Захватом земли чаще всего занимаются бедные сельскохозяйственными землями, но имеющие много денег страны – монархии Персидского залива, Китай, Индия, Южная Корея и даже некоторые страны ЕС, – считающие непосредственное владение землей более безопасным вложением, чем бесконечная торговля. Торговля бывает ненадежной, цены скачут, есть еще налоги и эмбарго, а земля – величина постоянная.

Редко честные и обычно хищнические, эти переходы земли в чужие руки уничтожают устойчивое земледелие и усиливают рост экономики товарных культур. Тем временем консолидация продолжает поглощать мелкие фермы. В этом мире осталось мало пространства для конкуренции, особенно для мелких собственников.

Итак, меньше урожаи, меньше ферм, меньше компаний. Воплощением давней мечты для пищевых гигантов стало бы уменьшение числа работников.

С тех пор как первые рабы выращивали и перерабатывали сахар на Мадейре, обеспечение Запада едой опиралось на грубую эксплуатацию рабочей силы. Это продолжается и сейчас. С точки зрения промышленного сельского хозяйства работники – это неизбежное зло, помеха.

Мелкие и практикующие биоразнообразие фермы по-прежнему используют много ручного труда, но крупные минимизируют его всеми возможными способами, делая упор на химикаты, семена и машины.

Однако еда всегда неразрывно связана с людьми. Не будь работников, всем нам нечего было бы есть. Практически каждая пара рук, благодаря которой еда попадает к нам на стол, принадлежит человеку, с большой вероятностью испытывающему проблемы с тем, чтобы прокормить себя самого. Восемь из десяти самых низкооплачиваемых работ в Соединенных Штатов связаны с производством еды. В нашей продовольственной системе насчитывается 20 млн рабочих мест – это самый крупный частный трудовой ресурс в стране, – и почти на всех из них заработная плата колеблется на уровне бедности{420}. По меньшей мере треть сельскохозяйственных рабочих получают меньше официального прожиточного минимума, составляющего 20 000 долларов в год на семью. Почти столько приходится отдать за минимально питательную еду для семьи из четырех человек, и на все остальные расходы, кроме нереалистичной низкой арендной платы, остается около ноля.

Многие из этих работ монотонны, унизительны и опасны. Рабочие лишены базовых прав, таких как регулярные перерывы на посещение туалета, предсказуемый график, защита от жестокого обращения, преследования и недоплат, а также права на организацию и коллективный договор.

Эта система именно так и была задумана. Законодательство «Нового курса», в частности закон «О справедливых условиях труда» и «Национальный закон о трудовых отношениях», сознательно исключило сельскохозяйственных рабочих и домашнюю прислугу, многие из которых были бывшими рабами или их детьми. Аналогично стандарт оплаты ниже минимального уровня был утвержден для работников, получавших чаевые, – в те времена большинство из них составляли вокзальные носильщики, а сегодня официанты. Министерство труда США должно бы следить за тем, чтобы зарплата плюс чаевые достигали уровня минимальной заработной платы или превышали ее, но, по оценкам, 85 % ресторанов нарушают эти законы.

В индустрии ресторанов задействовано больше работников с минимальной зарплатой, чем в любой другой. Около 6 млн человек живут в условиях неопределенности, создаваемой системой оплаты чаевыми, и миллионы молодых женщин начинают свой трудовой путь с того, что терпят приставания, оскорбительные комментарии и худшие вещи ради чаевых. В сфере фастфуда минимум 40 % женщин сталкиваются с сексуальными домогательствами.

Автоматизированное планирование – результат компьютерного управления, определяющего минимальное количество труда, необходимое в любой момент времени, – означает, что рабочие трудятся по произвольному графику, часто устанавливаемому в последнюю минуту. Двойные смены, прерывистый график и долгие периоды без работы являются дополнительным бременем.