Общности

Столь же интересная, сколь и до сих пор недостаточно разработанная этнографическая казуистика разных стадий развития примитивных политических союзов здесь не может быть осуществлена. Даже на стадии относительно развитых отношений собственности могут полностью отсутствовать отдельный политический союз и, более того, органы такового. Примерно так, в изложении Вельгаузена325, обстояло дело в языческие времена у арабов. Кроме родов с их старейшинами (шейхами), здесь отсутствует всякая упорядоченная стабильная внедомашняя власть. Ибо добровольная общность сходящихся и расходящихся, перемещающихся в поисках пастбищ кочевых родов не имеет общей потребности в безопасности и особого органа для ее удовлетворения; она лабильна, и всякий авторитет в случае столкновения с врагами — авторитет ad hoc. Такое состояние может существовать очень долго при самых разных формах экономической организации. Постоянные стабильные авторитеты здесь — главы семейств и старейшины родов, а также колдуны и прорицатели. Любые конфликты между родами разрешаются старейшинами с помощью колдунов. Это состояние соответствует экономическим формам жизни бедуинов. Как и сами эти формы, оно ни в коем случае не является чем‑то изначальным. Там, где тип поселения ставит экономические задачи, требующие длительной работы, часто за пределами рода и дома, появляется деревенский вождь, это обычно выходец из колдунов, особенно из заклинателей дождя, или особо успешный вожак при грабительских набегах. Если далеко зашла апроприация собственности, это место легко может занять тот, кто выделяется богатством и соответствующим стилем жизни. Но только в чрезвычайной ситуации — и даже в этом случае лишь в силу своих выдающихся личных качеств магического или иного свойства — он может обрести подлинный авторитет. В иных обстоятельствах, особенно в условиях продолжительного мира, он, как правило, занимает место уважаемого третейского судьи, и его указания воспринимаются лишь как советы. Нередко в мирное время вождь такого сорта вообще отсутствует; согласованные действия соседей регулируются традицией, боязнью кровной мести и гнева магических сил. В любом случае функции вождя в мирное время являются преимущественно экономическими (регулирование сельскохозяйственного производства) и, возможно, магически-терапевтическими, а также функциями третейского судьи; типических предписаний на этот счет не существует. Насилие и средства насилия легитимны здесь, только если они соответствуют традиции, признаны и поддержаны товарищами. Таковые признание и поддержку вождю получить тем легче, чем сильнее его магическая харизма и крупнее собственность.

§ 3. Престиж власти и «великие державы»

Все политические образования суть насильственные образования. Но способ и масштаб применения или угрозы применения насилия вовне — по отношению к другим подобным образованиям — играют особую роль в структуре и судьбе политических общностей. Не все политические образования в равной мере экспансивны в том смысле, что стремятся к экспансии вовне, т. е. готовы к насилию с целью обретения политической власти над другими территориями и общностями — не важно, путем их поглощения или превращения в зависимые. Политические образования, следовательно, представляют собой в разной степени обращенные вовне насильственные образования. Швейцария, которая «нейтрализована» благодаря коллективной гарантии великих держав, кроме того, отчасти (по разным причинам) не особенно привлекательна как предмет поглощения, отчасти (и прежде всего) гарантирована от поглощения взаимной ревностью равным образом могущественных соседей, и испытывающая относительно мало угроз Норвегия находятся в большей безопасности, чем обладающая колониями Голландия, а та — в большей, чем Бельгия с ее слабо защищенными колониями и военной уязвимостью в отношении могущественных соседей в случае войны, и даже в большей, чем Швеция326. Так что политические образования могут в отношении соседей показывать более «автономистское» или более «экспансионистское» поведение, а также могут его менять.