Общности

На практике сословное членение уже знакомым нам типичным образом368 идет рука об руку с монополизацией идеальных и материальных благ или возможностей. Помимо специфической сословной чести, которая всегда предполагает дистанцию и исключительность, помимо права на ношение особой одежды, употребления особой, запрещенной другим пиши, весьма важного по своим последствиям права на ношение оружия, права заниматься особыми искусствами, например, играть на некоторых музыкальных инструментах, причем не профессионально, а по-дилетантски, — помимо всего этого, сословное членение предполагает наличие всевозможных материальных монополий. Не только они, но всегда и они также составляют, естественно, важнейшее основание сословной исключительности. Для сословного брака наряду с монопольным правом на руку дочерей определенного круга в не меньшей степени важен интерес семей к монополизации принадлежащих к этому кругу молодых людей, способных обеспечить именно их дочек. По мере усиления сословной закрытости шансы предпочтения членов определенной группы при подборе кандидатов на некоторые посты перерастают в форменную правовую монополию членов этой группы на некоторые должности. Предметом сословной монополизации становятся разнообразные блага, повсюду обыкновенно дворянские поместья, часто также рабы и крепостные, наконец, определенные сферы получения дохода. Монополизация может быть позитивной в том смысле, что только соответствующее сословие может владеть и распоряжаться каким‑то благом, или негативной — когда сословие во имя сохранения своего специфического стиля жизни не может этим благом владеть и распоряжаться. Ибо определяющая роль стиля жизни в делах, касающихся сословной чести, означает, что именно сословия являются специфическими носителями любого рода конвенций и все «стилизации» жизни, в какой бы форме они ни выражались, либо происходят от сословий, либо поддерживаются ими. При всей глубине различий принципы сословных конвенций демонстрируют, однако, особенно у самых привилегированных групп, определенные типичные черты. В общем и целом, для привилегированных сословий считается неприемлемым обычный физический труд, что вопреки прежней — как раз противоположно направленной — традиции становится характерным сейчас и для Америки. Очень часто неприемлема любая рациональная экономическая, особенно предпринимательская, деятельность, кроме того, следует избегать художественных и литературных занятий, если они имеют целью получение дохода или, по крайней мере, связаны с физическими усилиями, как, например, работа скульптора, который трудится в мастерской одетый, как каменщик, в грязный халат, в противоположность работе художника с его похожим на салон «ателье» и разным сословно приемлемым формам музицирования.

Неприемлемость занятий, направленных на получение дохода, как таковых есть — помимо отдельных причин, которых мы коснемся позже — прямое следствие сословного принципа социального порядка в его противоположности чисто рыночному регулированию распределения власти. Рынок, как мы видели369, не «взирает» на лица, там господствует сугубо деловой интерес. Он не знает, что такое честь. Сословный порядок имеет как раз противоположный смысл: он организуется по критериям чести и сословного стиля жизни, и именно поэтому он ощущает угрозу самым своим корням, когда простой экономический доход и прямая голая экономическая власть, у которой на лбу написано ее несословное происхождение, всякому, кто ими обладает, дают такой же или — ведь при равном сословном положении богатство повсюду считается, хотя и прикровенно, своего рода благодатью — в случае успеха еще больший престиж, чем тот, на который в силу своего образа жизни претендуют члены сословия. Поэтому сторонники сословного деления всегда остро реагируют на стремление к чисто экономическому доходу как таковому, и тем более остро, чем в большей опасности себя чувствуют; достаточно сравнить уважительное отношение к крестьянам, скажем, у Кальдерона с примерно совпадающим по времени показным пренебрежением «канальями» у Шекспира, чтобы увидеть эту разницу в отношении к доходу прочного сословного порядка, с одной стороны, и шатающегося под натиском экономических проблем — с другой, причем это повсюду повторяющаяся ситуация. Поэтому сословно привилегированные группы никогда без оговорок и предрассудков не допускали в свой состав «парвеню», даже если жизненный стиль последнего полностью соответствовал требуемому, допускались лишь его потомки, воспитанные в духе конвенций своего слоя и не запятнавшие сословную честь трудом во имя собственного благополучия.