Обсидиановая бабочка Ицпапалотль

— Да вроде не душно. Вы сегодня хорошо спали? По-моему, нет. Так нельзя, Алик Палыч. С вашей работой нужно лучше высыпаться.

— Возможно, — не стал отпираться следователь.

— Хотите я Вам порекомендую хорошие лекарства для нормализации сна?

— Не нужно. Благодарю.

Он всё время шарил глазами по полу, надеясь выискать оброненную брошку. Но её нигде не было. Если бы выпала — лежала бы на виду. Здесь просто некуда закатиться. Значит в палате её нет. Тогда где он её уронил? Точно же помнил, что вытаскивал…

— Извините, Алик Палыч, но я вынужден Вас попросить покинуть палату. Сюда вот-вот приведут новую пациентку, — поторопил его доктор.

В коридоре уже слышался звон ключей и скрип отпираемой двери.

— Конечно, — Алик, словно робот, пошагал к выходу.

«Где же он её потерял? Как с ним такое могло случиться? Где искать? Как оправдываться?»

— К стеночке, пожалуйста, поближе держитесь, — попросил Егор Ильич, подводя его за локоть к стене, противоположной от входа в бокс. — Пропустим их.

По мрачному изолятору звонко разносился приятный детский голосок:

«Ждут нас моря и горы,
Реки и водопады,
Сказочные просторы.
Нам не страшны преграды!»

В их сторону неспеша двигалась процессия из двух санитаров и весело распевавшей больной, запутанной в смирительную рубашку. Пациентка была такой маленькой, что по сравнению со своими конвоирами казалась Дюймовочкой. На вид малышке было не больше двенадцати лет. У неё было приятное личико и ясные, голубые глаза. А волосы, постриженные каре, были выкрашены в ядовито-зелёный цвет.

«В весёлое путешествие,
В отличное путешествие,
В далёкое путешествие,
За радостью и мечтой…»

Поравнявшись с Аликом, девочка прекратила петь и, одарив его приветливой улыбкой, поздоровалась: «Привет, настоящий разведчик!»

— Иди, — подтолкнул её санитар. — Вот сюда, поворачивай.

— Она же ещё совсем ребёнок, — шепнул Алик доктору. — Разве вы принимаете детей?

— Это особый случай, — ответил тот. — Её нельзя в детское отделение. Решили пока поместить в изолятор. Дальше посмотрим, куда её. Вон, как горлапанит. Десять кубиков феназепама этой певице всадили, а ей хоть бы что. Мы такой дозой врослых бугаёв на раз утихомириваем, а тут ребёнок.

— Зачем же её так накачали?

— Ох, Алик Палыч, видели бы Вы, что она тут вытворяла, когда её привезли. Её наши санитары втроём еле удерживали. Силища, как у медведя.

— А что у неё с волосами? — спросил Дементьев. — Девочка-панкушка?

— Да сейчас дети такие… Насмотрятся этого своего аниме, и разукрашиваются кто во что горазд, как попугаи, — доктор повернулся к санитарам и дал им последнее указание. — Давайте там с ней поосторожнее, ребят. Зафиксируйте её. Пусть полежит, остепенится. Может успокоится наконец.

— Теперь мы можем пойти, поглядеть записи с видеокамеры? — напомнил следователь.

— Да. Идёмте.

— Эх, ты! — вдруг воскликнула девочка, обернувшись к Алику. — Такой большой вырос, а до сих пор не знаешь, что ящерок нельзя хватать за хвостики!

— Что? — Дементьев замер на месте.

— Идёмте, Алик Палыч, — доктор позвал его за собой.

— Подождите. Что ты сказала, девочка?

Но зеленовласая, уже заведённая в бокс, лишь захихикала и вновь запела:

«В весёлое путешествие,
В отличное путешествие,
В далёкое путешествие,
Отправимся мы с тобой!»

— Не обращайте внимания, — махнул рукой доктор.

— Добро пожаловать в Церковь Закрытых Глаз! — донёсся до следователя голос девчонки.

Дверь четвёртого бокса закрылась. Дежурная, перебирая ключи, направилась в их сторону — опирать дверь изолятора.

— Нет, это уже не может быть совпадением, — не верил своим ушам Алик. — Откуда она знает?

— В чём дело? — с удивлением смотрел на него Егор Ильич.

— Я хочу всё знать об этой девчонке. Кто такая? Откуда? Как здесь оказалась?

— Зачем она Вам?

— Давайте обойдёмся без лишних «зачем» и «почему».

— Идёмте, — с раздражением вздохнул доктор. — Расскажу по пути.

Миновав решётку изолятора, они отправились на пункт охраны.