Обскура, или Записки блуждавшего во тьме

Так что, секта секте рознь. Какая-то может быть однозначно деструктивной, какая-то — иметь положительное зерно. Это относится и к официальным религиям, которые, к счастью, относятся в большинстве своем ко второму случаю. Но как тысяча людей может верить в рептилоидов, в то время как другая тысяча верит в галактические империи, а третья тысяча — в энное пришествие Иисуса Христа (тем более, что таких самопровозглашенных иисусов сейчас на планете не меньше нескольких десятков)? Чем для этих людей правда про пришествие Христа ровнее правды про тэ́танов из космоса? Как правда о индуистском боге, проявляющемся во многих богах, может быть ровнее правды о викканских Боге и Богине или о строгом христианском монотеизме? И если еще может быть понятна позиция человека, придерживающегося какой-то религии с раннего детства, поскольку его сознание так привыкло и не желает анализировать что-то еще; то позицию тех, кто, например, родившись в православной семье в Москве, вдруг ударяется в индуизм или начинает молиться Гору с Исидой, понять сложно. Почему именно египетское язычество, а не викка, асатру, синтоизм или культ Тенгри? Можно сколь угодно списывать внезапно проснувшуюся любовь к Гору тем, что в одной из прошлых жизней этот человек жил в древнем Египте, ну так что ж, неужто он после древнего Египта ни разу не воплотился в другой культуре с другой религией? Никому не хватит смелости признать, что всему виной — мода или эстетический интерес.

«В давние времена люди не общались друг с другом и не знали своих соседей. Поэтому Я для каждой расы основал разные религии, соответственно их обычаям. Пять ответвлений Великого Пути — гуманизм, спиритуализм, христианство, даосизм и буддизм создал Я. В нынешнее время люди стали общаться друг с другом и узнали о обычаях своих соседей. Но они от этого не стали жить в гармонии из-за многообразия своих религий. Поэтому Я теперь явился к ним, чтобы объединить все религии в Одно и вернуть их к изначальному единству» — из сообщения, принятого в 1926 году вьетнамским медиумом Нго Ван Тьеу во время контакта с духом (первый контакт с этим духом состоялся в 1920 году). В 1925 году дух объявил себя Богом, и Нго Ван Тьеу стал первым патриархом каодай. Сейчас к данной религии себя причисляет несколько миллионов человек, точное число неизвестно. Как бы то ни было, каодай — явление для мира положительное, поскольку пытается в какой-то мере усмирить хаос в разнородном мире религий. В некотором роде с каодай схож бахаизм, в своей попытке объединить индуизм, буддизм, иудаизм, христианство и ислам.

Впору выйти на площадь и заявить, как Махатма Ганди: «Я — индуист, я — мусульманин, я — иудей, я — христианин, я — буддист!» Так скажет и любой другой разумный человек, понимающий, что все Пророки пытались донести одну идею, идею любви к миру и принятия ближнего, а не набор правил вроде того, сколько раз нужно ударить лбом перед иконой.

Но в то время, пока одни пытаются снизить энтропию, другие лишь раздувают ее, придумывая все новые религиозные направления, все новые своды правил и ритуалов. Разве хотя бы из самого факта обилия современных «священных книг» не очевидно, что ни одна из этих книг не священна? Все они, как одна, являются либо плодами личного творчества авторов, либо надиктованы сторонними сущностями, и хорошо, если эта сущность представляет собой чуть больше, нежели призрак покойного философа, отравившегося от несчастной любви. Причем, в случае «авторства свыше» писарь начинает фанатично верить в свое откровение, сколь абсурдно бы оно ни было, ему ведь это действительно пришло откуда-то со стороны, он не из головы это все придумал; а значит, для него полученная информация действительно видится священной. Этой-то фанатичностью новоявленный пророк и зажигает окружающих, причем даже быстрее, чем прагматический фантаст, работавший исключительно ради коммерческой выгоды.

Вышесказанное не голословно, я прочувствовал это на своем опыте. Признаюсь, в какой-то момент я был готов к объявлению себя чуть ли не пророком, имея на руках материал очередного сакрального писания.

II. ПРАКТИКА

Черная книга

Не являемся ли мы все инстинктивно — хищными зверьми?

Антон ЛаВей