Читаем Обстановочка (сборник) полностью

Обстановочка (сборник)

Ах, милый Николай Васильич Гоголь!Когда б сейчас из гроба встать ты мог,Любой прыщавый декадентский щегольСказал бы: «Э, какой он, к черту, бог?Знал быт, владел пером, страдал. Какая редкость!А стиль, напевность, а прозрения печать,А темно-звонких слов изысканная меткость?..Нет, старичок… Ложитесь в гроб опять!»Есть между ними, правда, и такие,Что дерзко от тебя ведут свой тусклый родИ, лицемерно пред тобой согнувши выи,Мечтают сладенько: «Придет и мой черед!»Но от таких «своих», дешевых и развязных,Удрал бы ты, как Подколесин, чрез окно…Царят! Бог их прости, больных, пустых и грязных,А нам они наскучили давно.Пусть их шумят… Но где твои герои?Все живы ли, иль, небо прокоптив,В углах медвежьих сгнили на покоеПод сенью благостной крестьянских тучных нив?Живут… И как живут! Ты, встав сейчас из гроба,Ни одного из них, наверно б, не узнал:Павлуша Чичиков – сановная особаИ в интендантстве патриотом стал, —На мертвых душ портянки поставляет(Живым они, пожалуй, ни к чему),Манилов в Третьей Думе заседаетИ в председатели был избран… по уму.Петрушка сдуру сделался поэтомИ что-то мажет в «Золотом руне»,Ноздрев пошел в охранное – и в этомНашел свое призвание вполне.Поручик Пирогов с успехом служит в ЯлтеИ сам сапожников по праздникам сечет,Чуб стал союзником и об еврейском гвалтеС большою эрудицией поет.Жан Хлестаков работает в «России»,Затем – в «Осведомительном бюро»,Где чувствует себя совсем в родной стихии:Разжился, раздобрел, – вот борзое перо!..Одни лишь черти, Вий да ведьмы и русалки.Попавши в плен к писателям modernes[2],Зачахли, выдохлись и стали страшно жалки,Истасканные блудом мелких скверн…Ах, милый Николай Васильич Гоголь!Как хорошо, что ты не можешь встать…Но мы живем! Боюсь – не слишком много льНам надо слышать, видеть и молчать?И в праздних твой, в твой праздник благородный,С глубокой горечью хочу тебе сказать:«Ты был для нас источник многоводный,И мы к тебе пришли теперь опять, —Но «смех сквозь слезы» радостью усталойНе зазвенит твоим струнам в ответ…Увы, увы… Слез более не стало,И смеха нет».

1909