Обычная история

— Я непременно это запомню, — веду пальцами по бледной, будто сахарной щечке, на которой заметны два характерных волдырика. — Может быть, мне еще что-то нужно знать? — подбадриваю малышку. Кажется, если замолчу хоть на секунду — не выдержу. Зареву так, что фиг потом остановлюсь, пока все глаза не выплачу.

Сашка ведет тощим плечиком. Фигурой она в меня. Лицом — в отца больше. Сашка — это мы. Мы, которых теперь не стало. Как же странно это все. И как, сука, неправильно. Неужели он этого не понимает?!

Осторожно касаюсь пальцами Сашкиных темных волос:

— Я так по тебе соскучилась, доченька. Так соскучилась… Жаль, что ты приболела. Я всю неделю придумывала, как стану тебя развлекать.

Замолкаю, не имея ни малейшего представления, что добавить к сказанному. Не похоже, что Сашке вообще интересно. Блин.

— Придумала?

— А?

— Придумала развлечение?

— А, да. Мы бы пошли на озеро. У нас в городе есть озеро, ты же любишь купаться?

Нащупав под ногами хоть какую-то почву, сбиваясь и волнуясь, рассказываю Сашке о нашем городке. О коллегах, с которыми работаю, о том, в какой структуре тружусь, и для чего она нужна. Наверное, ей это совершенно неинтересно. Но мне эгоистично хочется, чтобы дочь мной гордилась. Чтобы она любила меня, чтоб доверяла не меньше, чем отцу и этой проклятой Нике. Хоть я ее и не видела, но знаю, что она где-то здесь. Чую приторный аромат ее сладких цветочных духов и даже, кажется, слышу голос. Она не дура — пускать все на самотек.

Перевожу взгляд на Сашку. А та спит! Надеюсь, ее сморила болезнь, а не скука. Невесело улыбнувшись, еще какое-то время гипнотизирую Сашкино умиротворенное личико. Я бы вечность могла так просидеть, но ведь меня ждет Миха, которому я даже не сказала, как долго буду отсутствовать. Мы просто договорить, что он подождет меня в кафе на углу соседнего дома.

Заставляю себя отлепиться от дочки и тихонько выхожу в коридор. В доме тихо. Подчиняясь этому безмолвию, я тоже стараюсь не издавать лишнего шума. Равняюсь с гостиной и застываю, пригвожденная к полу… Ну, вот на хрена? На хрена я выперлась?! Знала бы, что застану этих двух обнимающимися, так еще бы из детской окликнула. Нет, это просто немыслимо. Ну, не суки?! У них времени другого, что ли, нет? Обязательно когда я тут?! Ненавижу! Господи, как же я их всех ненавижу…

Отступаю в коридор. Лопатками больно врезаюсь в стену. А рвущийся из груди ор затыкаю кулаком. Знала же, что будет плохо, когда их увижу вместе. И вроде готовила себя к этому, разгоняя злость до сверхзвуковых частот, была уверена, что выстою. Но нет. Не-е-ет. Это, один черт, удар исподтишка. Ногой. В солнечное сплетение. Они о чем-то говорят, она над чем-то тихонько посмеивается. И в этих звуках тонет безмолвие, окутавшее мой рухнувший мир. Дрожит и осыпается пылью фундамент, летит битое стекло, трескается земная кора, выпуская раскаленные потоки лавы… И я тону, я умираю в геенне огненной его предательства. Опять и опять умираю.

А я-то думала, мир рухнул еще тогда, в день моего освобождения. Но нет, это была лишь генеральная репетиция. Задыхаясь, я пытаюсь себя убедить, что новый мир всегда рождается на осколках старого. Что я непременно выстрою на них этот самый новый мир, да. Если, конечно, не сгину в черной дыре своего отчаяния. Если сделаю невозможное и как-то из нее выберусь.

Сворачиваю к двери. Обуваюсь. Каблук случайно цокает о гребаный мрамор.

— Кэт?

— Я уже ухожу. Провожать не надо.

Плохо осознавая, что делаю, толкаю дверь. Трясет. Господи боже, как же меня трясет!

— Погоди ты… — за спиной раздаются шаги, но, к счастью, замок открыт, и больше ничто не удерживает меня в этой квартире! Я вываливаюсь на площадку и, не дожидаясь лифта, бегу вниз.

— Кэт!

— Я спешу. Позже тебя наберу.

Не знаю, расслышал ли он хоть что-нибудь в грохоте каблуков. Да и похрен. Похрен, даже если он решит, что я тупо сбежала. Нет, ну какая же тварь! А-а-а-а-а! Беззвучно ору, вцепившись двумя руками в перила. Я сейчас или с ними что-то сделаю, или с собой. Потому что вот так, как есть — невозможно. Совершенно ведь невозможно! А-а-а-а-а-а! За что?! Ну, за что, а? Он так со мной…

Руки трясутся. Я в жизни не попаду по кнопкам, чтобы набрать сообщение. Звоню.

— Миш…

— М-м-м? Ты уже справилась?

— Справилась, да. Д-давай уедем? П-пожалуйста.

— Иди к машине, Кэт. Я только счет оплачу, — отвечает уже совсем другим голосом.

В итоге к его джипу мы подходим одновременно.

— Все нормально? — окидывает меня внимательным взглядом.

— А что, похоже? — срываюсь на него не по делу. — Прости.

— Да нет, мне не жалко. Если тебе так легче…

Качаю головой — какой там легче?! Мне вообще будет когда-нибудь легче, а? Можно телепортироваться сразу в этот момент?

— Может, сигарету?

Перевожу ничего не видящий взгляд на пачку Парламента. Я даже в зоне не курила, хотя это было одно из немногих развлечений там. Берегла зубы, блядь, и кожу для Витечки. Теперь об этом даже думать смешно.