Обычная необычная история

В общем, его все боялись и ненавидели. Я тоже его боялась и не любила, но осуществить свой план для меня было важнее. Я разрешила ему себя покатать, и хотя мне было страшно быстро ездить, приходилось терпеть и бороть свой страх, потому что обычные покатушки ему были не интересны.

Мы бесились и гонялись за теми девочками, которые смеялись надо мной. Было весело, и я стала чувствовать, что меня тоже начинали побаиваться, ведь у меня был опасный друг. А раз боятся, то, сами понимаете, значит – уважают.

Первая часть моего плана – навести ужас на противника – была выполнена. Далее следовала вторая часть моего плана «Возмездие», которую я намеревалась воплотить в жизнь также при помощи брата и сестры.

Я знала время, когда Таня возвращалась домой из школы, поэтому подловить обидчицу было несложно.

Оксана зашла в подъезд и стала держать дверь, ведущую к лестнице. Женька забежал следом за Таней, а тот самый опасный пацан захлопнул и держал дверь, ведущую на улицу. Я же была не просто мозгом операции, мне была отведена роль «атасника».

Когда Таня оказалась закрыта в темноте между дверей подъезда и дезориентирована в пространстве, Женька принялся ее колотить и кричать: «Проси прощения у Юли!» – моя собака, карликовый пудель Джонни, очень громко лаяла и прыгала, ей казалось, у нас тут происходит праздник и веселье.

Все это заметили какие-то взрослые и тоже принялись кричать, чтоб мы прекратили. Стоял дикий невообразимый шум, но операция прошла успешно.

Таня признала свою неправоту и извинилась передо мной в кругу тех самых девочек, которые выкрикивали мне в лицо гадости. Она сказала, что завидовала, ей тоже хотелось такое платье для своей куклы, вот она его и украла. После этого все стали смеяться над ней, а я же почувствовала облегчение, став сильнее морально, и именно в тот момент я как будто получила титул Королевы Двора.

Помню, как-то раз я сидела на нашем железном олене, рядом со мной был Женька. Мама меня выносила во двор и сажала на этого оленя. Сидеть на нем было не очень приятно, он был холодный, но почетно, поэтому все неудобства отходили на второй план.

И вот мы играли с Женькой в Питера Пэна. Это был мой любимый диснеевский мультик в детстве. Женя бегал вокруг оленя с палкой в образе Капитана Крюка и дрался со мной. Как вы уже, наверное, догадались, я была Питером Пэном.

К нам подошел какой-то мальчик и сказал:

– Ну сколько можно сидеть? Моя очередь! Слезай!

А Женька повернулся к нему и надменно произнес:

– Сколько хочет, столько и сидит, понял! Это вообще наш двор, так что иди отсюда.

Мы были самой настоящей бандой. А игры в Питера Пэна вскоре пришлось прекратить, потому что это оказалось весьма опасным занятием.

В тот раз Питером Пэном был Женька. Мы играли дома у бабушки, я сидела на кровати и держала в одной руке вешалку- плечики, а большие ножницы для ткани – в другой, изображая Капитана Крюка. Мы бесились, смеялись, я свалилась с кровати, продолжая махать ножницами, и случайно умудрилась поранить Жене ладонь своим «крюком». Он тут же заплакал, согнулся и стал сжимать второй рукой израненную ладонь, а я радостно закричала:

– Ага, жалкий Питер Пэн! Ревешь?

Женя показывает свою ладонь, и мне становится очень плохо. Вся простынь была в красных пятнах, кровь хлестала во все стороны. Руку забинтовали, и за обедом Женя на меня сурово поглядывал, а мне было очень стыдно, я чувствовала себя самым настоящим предателем и убийцей, ведь я очень люблю брата, а причинила ему такую боль.

И все-таки, хоть мы и проводили с Женей и Оксаной много времени вместе, у каждого из нас была своя компания. Я любила гулять с детьми постарше, потому что погодки (за исключением Женьки) обычно со мной не справлялись, им было тяжело возить меня в коляске.

Да и, скажем прямо, мне казалось, что я была несколько умнее своих сверстников, поэтому всегда тянулась к тем, кто мог мне рассказать и показать что-то новое.

У меня была подруга Катя, она жила на этаж выше и была очень взрослой, она заканчивала школу. Правильнее будет сказать: мне казалось, что мы дружим, потому что она просто ко мне хорошо относилась, ведь какое ей было до меня дело. Ну, прогулялись несколько раз как соседки, и все. Куклы ей были уже не интересны, поэтому я клянчила их у нее, а она мне даже какие-то дарила.

И однажды я ее позвала гулять, а она сказала, что делает уроки, поэтому не может пойти. Я отправилась гулять с другом и случайно наткнулась на Катю в поле среди травы и цветочков. Она лежала на покрывале с каким-то мальчиком, словно на пикнике, и обнималась.

– Что ты мне рвешь, что ты делаешь уроки? – закричала я в слезах. – А сама тут с парнями гуляешь! Рвать нехорошо!

Да, я была ревнивым ребенком, хотя сейчас вспоминаю об этом с улыбкой. Я с двух лет знала наизусть сказки Чуковского и достаточно хорошо говорила для своего возраста, но иногда могла подурачиться и шутки ради изменить какие-то слова: врать – рвать, шифоньер – кашинер, шоколад – кашелад, коридор – колидор, пиджак – пинджак.