Обычное дело

Внутри тоже все было раскурочено. Но им это было на руку, не нужно было самим взламывать ящики и сейфы. Выбрав два ружья и основательно запасшись коробками с патронами, они выбрались наружу.

«Темнеет, надо возвращаться. Завтра начнем поиски отсюда и будем ездить кругами,» – рассудил Михаил.

Дорога назад заняла гораздо меньше времени. Настроение было приподнятым. Шутя и дурачась, Михаил остановился у магазина «Русские меха» и принес оттуда две дорогущие шубы.

«Носила такое когда-нибудь?» – иронично поинтересовался он, галантно накидывая ей на плечи одну из них.

«Нет, но теперь самое время. В одной буду ходить в курятник, в другой – доить корову,» – подыграла ему Ирина, с трудом сдерживая изумление. Влюбленные мужчины определенно превращаются в идиотов независимо от возраста. Какая, к черту, сейчас может быть романтика? Какие шубы? Свое мнение она благоразумно оставила при себе. Не стоит умалять его романтический порыв, обидится. Кто бы мог подумать, что человек, разменявший шестой десяток и сидевший в тюрьме, способен на такие юношеские восторженные эскапады.

Романтика, по глубокому убеждению Ирины, была вещью одноразовой и хрупкой, словно древнегреческая амфора. Грязная посуда в раковине, куча неглаженых рубашек и не вынесенный вовремя мусор – вся эта бытовуха убивала её быстрее пули – раз и навсегда. Чтобы сохранить романтическое отношение к мужчине, с ним нельзя жить. Ни в коем случае. Даже до утра оставлять не стоит. Свидание, букеты, конфеты, секс, а потом пусть отправляется домой, не заморачивая любимую женщину изготовлением завтрака и суматошными сборами на работу. Потому что стоит лишь раз помыть за ним раковину в ошметках зубной пасты или обнаружить его носки, скромно и ненавязчиво ароматизирующие комнату, то этом все. Чудо исчезает и не возвращается больше никогда. По крайней мере, по отношению к этому мужчине. Увы, мужчины включают стирку своих грязных носков и приготовление пяти литров борща в неделю как обязательное условие отношений с женщиной. А потому так и норовят превратить жен и подруг в бесплатную прислугу.

Шубы забросили в тележку и поехали домой.

Дома приподнятое настроение как рукой сняло. У Антошки болело ухо. Температура уже перевалила за 38 градусов и, как всегда при такой температуре, он беспомощно свернулся клубочком в постели. Антошка обладал способностью заболевать практически мгновенно. Утром уходил в школу совершенно здоровый ребенок, а после третьего урока и звонка учительницы Ирина забирала домой совершенно больного. Болел Антошка подолгу и со вкусом, особенно любил покашлять. Проблемы с ушами случались не реже раза в год, поэтому как его лечить Ирина знала точно. Помимо капель и таблеток антибиотика не менее важным ингредиентом выздоровления были обнимашки. Этим они и занимались всю ночь и почти весь следующий день. К вечеру температура начала спадать. Но не Иринино беспокойство.

Это была первая болезнь с момента конца света. Факт сам по себе удивительный. Видимо, в критической ситуации включаются какие-то резервные силы организма. Когда-то давно Ирина читала о такой теории. Но вечно это везение продолжаться не будет. Укус змеи, открытый перелом, сильное кровотечение, роды, в конце концов, – могут быть смертельны для них. Если бы приступ аппендицита у Софочки случился тремя днями позже, она была бы мертва. А какое огромное количество женщин умирало раньше в родах при отсутствии медицинской помощи! Думать об этом было страшно, а поделать ничего было нельзя.

Пока Антошка болел, Михаил колдовал над 20-ти литровой кастрюлей молока, превращая его в сыр. Нежно любимая им корова давала в день как раз около двадцати литров молока. Собрав вечерний и утренний надои, он подогрел молоко в огромной эмалированной кастрюле до 36 градусов, тщательно измеряя температуру специальным молочным термометром. Потом добавил заранее приготовленные сырную закваску и сычужный фермент. Промышленно произведенные пакетики с закваской и таблетки сычужного фермента нашлись в магазине вместе с нужным оборудованием. Затем он перемешал все и отставил на час. За это время в кастрюле образовался молочный кисель, который Михаил порезал ножом на кубики и выложил в специальные формы. Сыворотка бодро капала в подставленный тазик, а он продолжал колдовать, ежечасно переворачивая формы. Уже поздно вечером он посолил образовавшиеся головки сыра и на ночь отнес их в подвал.

Результат превзошел все ожидания. Изумительно нежный, вкуснейший, свежайший домашний сыр пошел на ура и был съеден без остатка, хотя было его немало – около полутора килограммов.

На следующий день Михаил и Ирина возобновили поиски людей. В течении нескольких дней они систематически объезжали городские кварталы, стараясь производить как можно больше шума и оставляя граффити на каждой подходящей стене. От пристального вглядывания в заснеженные дороги в надежде обнаружить возможные следы от автомобиля слезились глаза.