Обыкновенная иstоryя

Саша молча посторонилась, мучительно вспоминая, как же ее зовут, эту женщину? Ольга Николаевна? Нет, Людмила. Или все-таки Ольга?

— Чаю хотите? — как можно дружелюбнее спросила Саша. Ей нужны были союзники.

— У меня к вам серьезный разговор, который будет неприятен нам обеим, и чай я с вами пить не буду! — Лешина мать явно приняла силу за слабость и приободрилась. Решительно прошла в комнату и встала у дивана, принюхиваясь. Потом сказала: — Я так и знала: вы пьете!

— Еще какие вы мне приписываете грехи? — с усмешкой спросила Саша. Сама она ничего не чувствовала, но запах вчерашней оргии, возможно, еще не выветрился, и правильная то ли Ольга, то ли Людмила, которая живет под девизом «ни капли спиртного», легко его унюхала.

— Ваш образ жизни… Вы ведь одна живете. Домой возвращаетесь поздно. А вчера затащили к себе моего Лешу.

— Он сам пришел. Да еще с букетом, — насмешливо сказала Саша.

— Господи, ведь он еще совсем ребенок! Вы так развлекаетесь, да? Я знаю, вы и сегодня ждете моего сына. Он уехал к бабушке, я сказала, что она тяжело заболела. Мы с ней сказали, — розовея, поправилась то ли Ольга, то ли Людмила. — Это ложь во спасение.

Саша удивленно вскинула брови. Это решительное выражение лица, этот пафос… Мать пришла спасать своего мальчика. Небось, воображает себя львицей! А сама овца. Саша невольно чувствовала свое превосходство. Да скажи она одно только слово, и Леша примчится сюда хоть от смертного одра своей обожаемой бабушки. Как сама Саша некогда неслась по первому зову Никиты, и никакая сила не могла ее остановить. Первая любовь, как лавина, накрывает с головой и тащит вниз, в ледяную бездну. Лишает зрения и слуха, вообще всяких чувств, которые погребены под толщей животного инстинкта. Любить, принадлежать или брать, до умопомрачения, до спазмов. Сама-то, небось, тоже любила, когда зачала своего ненаглядного Лешу? Саша с насмешкой посмотрела на его мать:

— Вы бы сели.

— Хотите сказать, что разговор будет долгим?

Она молча пожала плечами.

— Мой сын сказал, что хочет на вас жениться! — Лешина мать почти заплакала. — Но вы же понимаете: он еще студент, ему только двадцать!

— Двадцать один, — машинально поправила она.

— Но вам-то за тридцать!

— Мне ровно тридцать. Вчера мы праздновали мой день рождения.

— Но все равно: это чудовищная разница в возрасте!

— Так уж и чудовищная?

— У вас была бурная жизнь, вас замуж не взяли, я все понимаю. У меня тоже была тяжелая жизнь. Как видите, я одна. Я признаю свои ошибки. Родила для себя, ребенок рос без отца…

— Вы можете говорить нормально? — не выдержала Саша.

— Не понимаю?

— Можете наорать на меня, обозвать шлюхой, обложить матом? Наехать, в общем.

— Наехать? Боже! Все еще хуже, чем я думала! — простонала несчастная мать.

— Да. Я вконец испорченная женщина, но я хотя бы живая. А вы похожи на мумию. Кто вы по образованию? Что окончили?

— Институт Культуры. Я библиотекарь, — она явно растерялась.

— Кто? — Саша не выдержала и рассмеялась.

Она бы тоже такой стала, останься она навсегда в Грачах. Или станет, потому что собирается туда вернуться. Родит ребенка «для себя», и когда он вырастет, будет кидаться волчицей на каждую особь женского пола, которая осмелится покуситься на ее чадо. Когда Леша устроится на работу, то ли Ольга, то ли Людмила (как там ее, в самом деле?) будет говорить: «Да ему всего тридцать». Или: «Он еще не готов создать семью». По ее меркам, он никогда не будет готов. Потому что он ее собственность.

— Ну, знаете! Я пришла по-хорошему все решить, а не для того, чтобы вы меня оскорбляли!

— По-хорошему, это как? — с любопытством спросила Саша.

— Уезжайте отсюда, — с отчаянием сказала Лешина мать. — Вы ведь снимаете квартиру, вам все равно, где жить. Я помогу вам найти другую, у меня есть подруги, подруга… — она сбилась. — Если вам покажется дорого, я буду доплачивать из своих средств.

— Господи, какая там у вас зарплата? — не выдержала и Саша. — Сколько вам платят в этой вашей библиотеке?

— По крайней мере, это честные деньги!

— А у меня какие?

— Но на вас золотые часы! И ваша шуба…

— А если это подделка?

— Что я, в шубах не разбираюсь? — с обидой сказала женщина.

— В общем, не о такой жене для своего сына вы мечтали, — подвела итог Саша. — Я тоже не о таком муже мечтала. Хотя… Он ведь москвич? Хотя бы прописка будет московская, — словно бы в задумчивости сказала она.

— Я так и знала! Вы хотите оттяпать нашу квартиру!

— Наконец-то! Вот это уже нормальный разговор! Что еще вы мне можете предложить за своего Лешу? Какую компенсацию?

Ей показалось, что Лешина мать сейчас заплачет. И Саше стало стыдно. «Господи, что это со мной? Ведь я издеваюсь над этой несчастной! Вымещаю зло за собственную несостоятельность. Я — полный ноль. Пытаюсь нарисовать себе палочку. Только она будет перед этим нолем, а не за. Я уже ноль целых сколько-то там десятых, потому что я дрянь!»

— Упокойтесь, Людмила…

— Ольга. Ольга Геннадьевна.