Обыкновенная любовь

Он баловень славы. Он гений, он светоч,
Он мастер, он принял присягу на вечность,
А ты пронесёшь на усталых плечах
И сплетни, и быт, и семейный очаг,
А он приласкает тебя ненароком,
А он и не знает, что счастье под боком,
Не в книжных мирах, не в стихах, не в веках —
В твоих – оградивших свободу – руках.

Он храм возводил. Ты стояла у входа —

Как хрупкая статуя в гуще народа…
И ты поняла, как безжалостен гений,
Как солнце умеет отбрасывать тени,
И ты в многоцветье героев и тем
Сама превратилась в унылую тень…

Устала… Считаться нелепой обузой,

Стоять у плиты, конкурировать с музой
И в созданных мастером образах женских
Искать безуспешно свое отраженье:
Чужие привычки, чужие тела,
Но где ты сама?.. растворилась, ушла…
А он… осторожно обнимет за плечи…
Растопчет. Помилует. Увековечит.
Ни дети, ни время твой брак не излечат…
Конечно, он гений… а гению легче…

Был вечер. Лениво катился прибой,

И пахло нагретой душистой травой,
И блики на стенах мерцали медово,
И ласточки резво кружили над домом,
Смеркалось… и ты, позабыв про дела,
Смотрела на них – и чего-то ждала…

То, что он хотел сказать

Ты как живая вода:
живительная и – бесцветная…
вспомни хоть иногда:
ты тоже Евина дщерь!
Снова незаменимая, незаметная,
снова не примадонна, а книжный червь.
Веришь, не знал я,
что будет обидно до чёртиков!
Тише, родная,
послушай и не язви,
хватит себя изводить и себя вычёркивать
из поклоненья, радости и любви…

Хватит глухого, неженского отречения,

тут не кокетство —
аскетство,
и хватит жить взаперти…
Хочешь немного вычурную, вечернюю
глупую тряпочку модного назначения,
ну для меня, хотя бы как исключение,
губы поярче, волосы распусти —
локонами, каскадами, водопадами!
Ну погляди – чтобы солнце из-под ресниц!
Надо не скрадывать, надо пленять и радовать,
чтобы до слёз тянуло тебя разгадывать,
чтобы и честь, и душу свою прозакладывать,
чтобы и старцы, и юноши пали ниц…

Ты не по-женски логична,

проста, как истина,
Всё – на отлично,
кладезь мудрых речей.
В чёрном – не траурном, не элегантно-изысканном —
строгом и скромном. Прячешься – но зачем?!

Ты не меняешься. Даже стихи не стареют.

Заворожённо иду к твоему алтарю.
Может, когда-нибудь я тебя отогрею.
Может, когда-нибудь отгорюю
и отгорю.

Картина