Обыкновенная любовь

– В таком случае, хочу напомнить… – в конце коридора, как назло, замаячила знакомая фигура шефа. Игорь откашлялся, – … я должен напомнить об условиях договора.

– Не беспокойся, Игорь. Я понимаю. Всё в порядке.

– Да, я полагаю, в данном случае это наилучшая формулировка – по соглашению сторон…

Первые несколько дней Игорь был сам не свой – не мог поверить, что Маргаритка так легко отпустила его. Потом Настасья разыграла совершенно безобразную сцену из-за того, что дома не оказалось ни куска хлеба, и Игорь, сам того не ожидая, выдал:

– Думаешь, на тебе свет клином сошелся? Да таких, как ты, – пруд пруди!

Сказал – и испугался.

А Настасья вдруг сникла, предложила вкрадчиво:

– А давай поужинаем в ресторане?

На следующий день они подали заявление, через месяц сочетались браком, через год родился сын, торжественно наречённый модным именем Даниил. Даниил Игоревич Лозинский, живой символ успеха и благополучия.

А еще через год Игорь случайно встретил на улице Маргаритку, ведущую за руку малыша в темно-синем комбинезончике.

Маргаритка улыбнулась своей обычной спокойной улыбкой.

– Познакомься, Игорь, это Данечка. Данечка. Судьбою мне данный… – и пошла своей дорогой, приноравливая свой шаг к шажкам малыша.

– Ты задержался на полчаса, – встретила супруга Настасья. – С Данечкой давно гулять пора!

И они отправились гулять, Настасья катила перед собой коляску, жизнь продвигала их – всех троих – по накатанной колее.

Время от времени он вспоминал, что под другой крышей растет ещё один Данечка. То ли шутка Судьбы, то ли её дар. И отрешенно думал: а какое у того, у другого, отчество?

Вечное

Анна Попова

Годовщина

Были на кладбище. Фразы – уже скудей,

паузы – глубже. Ветер суров и дик.

Белую крошку рассыпал февральский день

солью на красные раны моих гвоздик.

Вон забегаловка, выпьем и подымим…

Оледенелые, в тусклом тепле сидим.

Взяли поллитру, не пьянствовать – на помин.

Мы-то вдвоём, только Сашка теперь один.

Пойла безвкусно-тёплого нацедив,

выпьем за Сашку. Вспомним, как той зимой.

Да, годовщина – это наш рецидив,

это горячая точка нашей прямой…

Димка скривился: не водка, а так, бурда.

Глухо, увесисто глыбы-слова кладёт:

«Дома – почти такой же, как он тогда,

а позови «за Родину» – не пойдёт».

…Ленкины розы иней припорошил:

Ленка приходит утром, без нас, одна,

может, ей где-то чудится – Сашка жив.

Знаешь, давай за Ленку, давай до дна,

Ленка не замужем, вся сожжена дотла.

Знаешь, порвал бы гадов, ну что творят…

Димка, ты помнишь, какая она была?!

Пава-лебёдушка – так у нас говорят,

всё, отлетался лебедь, теперь лежит.

Острый комочек боли сожму в горсти.

… Пьяная девка просит: «Алё, мужик,

слушай, не жмись и водочкой угости»,

стужа за окнами стонет, белым-бела,

мается, на виски мои надавив…

Что, за любовь, по третьей? У них была.

Та, лебединая, с выстрелом на двоих.

Пока не простишь