Обыкновенная любовь

В последние годы она не фотографировалась. А раньше – часто. С коллективом своей больницы. С друзьями. С соседями. С братом, то есть с дедушкой Серёжей… Вот это да, отец, оказывается, в молодости отращивал усы! А у Эвелинки были косы… точно, были. А вот и он, Ваня. Лет пяти, не больше. В любимой буденовке. Притворно серьёзный, а сам, наверное, только и думает, как бы поскорее да половчее смыться с семейного торжества во двор. И – совсем старое, с изломанными уголками, с рыжевато-бурыми, ржавыми пятнами. Медсестра, лицом похожая на Эвелину, и косы такие же, только уложены венцом, а рядом – лейтенант-танкист. На обороте – подпись лиловыми, чуть расплывшимися, но не выцветшими чернилами: «Клава Сомова. Ваня Лебедев. 1943. Брянский фронт».

Признания

Анна Попова

По памяти

(Возвращение с экскурсии)

Петляла трасса меж лесов.

Мелькали просеки. Смеркалось…

Вздувалась шторка – алый парус.

Добавил в ровный гул басов

спешащий новенький икарус.

Экскурсия: усталый гид,

шумы плохого микрофона…

О чьём-то прошлом нам твердит,

а мы с тобой – неугомонны:

мы в будущем… Слегка смущённо

болтаем. Школьники на вид.

Уже три дня – молодожёны.

Его рука. Его глаза.

Кудрявых туч смешная ватность.

Лесов октябрьская нарядность.

«Благослови же небеса» —

И небеса благословят нас…

Как воздух…

Нужна.

Как воздух.

Это глоток, ожог…

Духи, дыханье —

вечной цепочки звенья.

Душа сгорает, никнет к тебе, и лжёт —

опасным, изнуряющим вдохновеньем.

Как воздух…

О, воспой её, напиши —

анфас и профиль,

счастье в отдельных видах…

Но как разбить,

расколоть тайники души

на от и до,

или явь и сон,

или вдох и выдох.

На день и ночь,

на волну и блик,

на стрелу и цель…

на жизнь и смерть —

и, как водится, чёт и нечет…

Она как воздух.

А я попал в эпицентр

её любви —

сумасшедшей воронки смерча.

Как ветер…

будто

влажный платок в жару —

к больным глазам

и щекам, что горят недужно.

Вот без рисовки, просто…

уйдёшь – умру:

так душно мне придётся.

Так безвоздушно.

Твоё (размышление вслух)

У любви такое свойство,

такое твойство:

сколько ни бравируй, ни геройствуй —

сдашься, как поверженное войско.

Обречённости и невозвратности,

как спасению, возрадуйся.

Попытайся раствориться,

рас твои ться,

падать навзничь в эту двойственность,

в эту твойственность.

В горных кручах будто вырезан

лик твой,

на дорогах будто выписан

лис твой ,

Попытайся позабыть, отрыдай, о твой .

Как ничтожна,

как пуста и невозможна

вся свобода моя зарёванная,

отвоёванная.

О твоё ванная.

«Птаха малая во саду…»