Обыкновенные монстры

К тому времени, когда длинные тени достигли края озера, они уже двинулись в путь. Вдалеке показались приближавшиеся всадники. Чарли и мисс Дэйвеншоу перелезли через низкую каменную стену. За их спиной дымились сгоревшие хозяйственные постройки Карндейла.

Позже их подобрал направлявшийся на рынок фермер, и остаток пути до Эдинбурга они проехали в телеге. Добравшись до Принсес-стрит, они сразу же пошли на вокзал и купили там билет до лондонского Кингс-Кросса.

– Там мы сможем скрыться, – объяснила мисс Дэйвеншоу.

Чарли не спросил зачем, от кого и надолго ли. Он лишь продолжал трогать свои бинты, ощущая не отпускающую его колючую боль. Преподавательница сказала, что они поедут на юг в принадлежащий институту дом, где останутся на некоторое время, пока не решат, что делать дальше.

Конечно же, она имела в виду дом на Никель-стрит-Уэст.

Постепенно Чарли свыкся с мыслью о том, что он теперь «изгнанник», то есть бывший талант. Как и его отец в свое время. Если дар не вернется, то Чарли ничем не будет отличаться от Элис или от своей матери, а он любил этих женщин и восхищался ими. Тем не менее его удивляло, что он не сильно расстроен произошедшими с ним переменами. Каждое утро он просыпался, ощущая на коже темный лондонский воздух, зашнуровывал ботинки, чувствуя пульсирующую в пальцах кровь, и думал о Марлоу, который остался один в стране мертвых. В такие моменты его собственные несчастья казались менее значительными. Вместо того чтобы сосредоточиваться на них, он вспоминал нищего мальчика из Натчеза – приговоренного к смерти, пугавшегося своего таланта, запутавшегося и считавшего себя самым одиноким на всем белом свете. Тот мальчик теперь казался ему совсем другим человеком – человеком, которому он хотел бы сказать: «Да, дела у тебя неважные, но все наладится».

Потому что так и было. Теперь он это прекрасно понимал. Даже несмотря на все произошедшее. После встречи с Маром, Ко, Рибс и Оскаром, после того как он узнал о своем отце, после того как прошел через орсин и побывал в мире мертвых, те далекие дни детства казались сном. Он своими глазами видел, как из орсина выходят духи, как они набрасываются на сердце глифика. Видел, как другр лишается своей силы и как его лучший друг исчезает в другом мире, запечатывая проход. В душе Чарли поселилась новая тихая скорбь. Скорбь не только о его потере. Его единственное в мире убежище сгорело, друзья пропали или даже погибли. Кем бы он ни был сейчас и кем бы ни стал в будущем, он больше совсем не походил на того мальчика, которым был когда-то.

Несколько недель они жили в старом доме миссис Харрогейт, хотя Чарли было в нем жутковато: его преследовали тени прошлого, образ крадущегося вдоль стен лича, когти которого однажды вцепились ему в горло. Он вспоминал и призрачный Лондон другого мира, прихожую того, словно погруженного в воду дома, и всякий раз при выходе на улицу он был вынужден подавлять дрожь. Но выбирались они, в основном только чтобы купить еду и предметы первой необходимости. Чтобы попасть в дом, им пришлось взломать замок, и, хотя Чарли сделал все возможное, чтобы починить ворота, они все равно не закрывались как следует, так что они с мисс Дэйвеншоу не теряли бдительности. Она держалась тихо и постоянно размышляла о наполовину сожженной записной книжке, вынесенной ею из Карндейла. Чарли подолгу читал ей записи из нее при свете высоких газовых ламп или свечей в светильнике рядом с диваном.

Что касается его самого, то он не мог избавиться от ощущения, что Марлоу не ушел, не умер, что он все еще живой где-то на той стороне орсина. У него не было никаких причин так думать, кроме прощальных слов друга и собственных ощущений. Однажды вечером он рассказал о своих чувствах мисс Дэйвеншоу, выразил надежду, что Мар, возможно, не умер. Мисс Дэйвеншоу лишь притянула его к себе и крепко обняла.

Блокнот, записи из которого Чарли каждый вечер читал мисс Дэйвеншоу, принадлежал доктору Бергасту. Он обуглился, в нем не хватало страниц, задняя обложка была полностью оторвана, а бумага пахла дымом, маслом и мертвечиной, и, когда Чарли после чтения растирал пальцы, от них исходил тот же запах. Иногда он чувствовал, что должен ненадолго отложить записную книжку в сторону. Она казалась ему реликвией той ужасной ночи. Мало что на этих страницах имело для него смысл. Там были колонки цифр и дат, полуразборчивые каракули с указанием цветов и времени суток – записи каких-то экспериментов. Все это он послушно читал вслух для мисс Дэйвеншоу. Они обнаружили заметку с тремя именами и местоположением напротив каждого из них. Слепая преподавательница попросила Чарли перечитать ее несколько раз. Она слушала, отвернувшись и нахмурив брови.

– Это сведения, полученные от глифика, – наконец сказала она, вздохнув. – Последние находки мистера Торпа. Дети. Таланты. Они все еще где-то там.

Чарли вспомнил, как мисс Куик и мистер Коултон спасли его из запертой камеры в Натчезе. Казалось, это случилось целую жизнь назад.

– Как же их теперь найти?