Обыкновенные монстры

Здание, принадлежащее институту Карндейл и расположенное по адресу Никель-стрит-Уэст, 23, в районе Блэкфрайерс, не имело опознавательных знаков. Это было внушительное пятиэтажное строение, и Маргарет Харрогейт стала его единственной обитательницей. Она ходила по тускло освещенным, но богато обставленным комнатам, грелась у топящегося углем камина, задергивала плотные теплые портьеры или, точно привидение, стояла у выступавшего наружу эркерного окна. При жизни ее мужа здесь были горничные, кухарка и даже экипаж с лошадьми, содержавшимися в просторной вымощенной конюшне, к которой вел свой подъезд. Но теперь здесь жила только она – так долго, что присутствие гостей ощущалось как прерывание привычного порядка вещей, как нечто неправильное. Днем она занималась институтскими делами. Частично это заключалось в заполнении бумаг, организации переписки, нерегулярных встречах с инвесторами. Но в основном это означало, что всякий раз, когда Фрэнк Коултон или его новый партнер, женщина по фамилии Куик, привозили сироту, Маргарет осматривала ребенка, подтверждала природу его таланта и записывала свои выводы в одну из больших институтских книг, хранившихся в углублении за угольным ящиком.

«Таланты» – так называл их доктор Бергаст. Она же видела перед собой поистине библейские кошмары: пульсирующая, как вода, плоть мальчика, способного менять свое лицо; малыша, возлагающего руки на труп и поднимающего его, превращая эту плоть в бескостного великана. Два года назад перед ней предстала девочка двенадцати лет – костяная ведьма, как описал ее доктор Бергаст. Свистом она подняла из могилы скелет, который пустился в безумную пляску смерти. Так и есть – сплошные кошмары. Сама Маргарет Харрогейт, хвала Богу, никакими подобными талантами не обладала. Как и ее покойный муж. После всего увиденного она все еще не была уверена, можно ли считать способности этих детей естественными или неестественными, правильными или неправильными.

Уолтер Ластер, однако, был созданием откровенно порочным. Она знала это, видела по его бескровной, безволосой, как у личинки, коже, по его аппетиту, по острым зубам. Подобного им еще не встречалось, и он определенно мог бы заинтриговать доктора Бергаста.

Именно ее муж открыл перед ней двери Карндейла почти тридцать лет назад. Точнее, причиной стала его смерть: он умер от лихорадки на вторую зиму их совместной жизни. Это было в 1855 году. Впервые она увидела Генри Бергаста через три недели после похорон, когда тот отпер своим ключом железные ворота на Никель-стрит-Уэст и нажал на звонок, держа в одной руке букет лилий, а в другой – шляпу с кожаным ранцем. Она тогда не нашлась что сказать. Слуги к тому времени уже покинули дом, и ей пришлось самой открывать дверь.

– Примите мои искренние соболезнования, миссис Харрогейт, – начал он. – Возможно, ваш муж говорил обо мне?

Она взглянула на его приятное волевое лицо, на напомаженные черные волосы. Нет, этот человек явно был ей незнаком.

– Я директор института Карндейл. Я был работодателем вашего мужа. Мне хотелось бы обсудить кое-что с вами наедине. Могу я войти?

– Хорошо, – нехотя ответила она, провела его к дивану в прихожей и уселась первой, сняв черные перчатки и положив их на колени.

Ей показалось, что он пришел выселить ее.

Возраст доктора Бергаста тогда казался неопределенным: он не выглядел ни молодым, ни старым, но назвать его юным тоже было нельзя. От него исходила какая-то энергия, которую практически можно было почувствовать, как аромат духов. Жесты его были медленными и обдуманными. Когда он скрещивал ноги, его колени и лодыжки мягко щелкали. Он был широкоплечим, сероглазым и властным мужчиной с густой черной бородой. Одет он был в безупречный, сшитый по моде сезона черный костюм со свежесрезанной белой розой на лацкане. Несмотря на серый и дождливый полдень, на нем не было ни капли воды.

– Я чрезвычайно сожалею о вашей утрате, – начал он, без тени отвращения рассматривая ее родимое пятно. – Ваш муж не боялся смерти и не хотел, чтобы она становилась поводом для скорби. Мы часто говорили об этом. Но он не размышлял о том, как продолжат свою жизнь те, кто любил его.

– Да, – сказала она.

– Вы когда-нибудь задумывались, как будете жить дальше? Ведь вы еще молоды…

– Я не лишена средств к существованию. И у меня есть сестра в Девоне.

– Ага. – Он сделал паузу и, казалось, что-то взвешивал. Опустив руку с изящным запястьем на колено, он вежливо нахмурился. – Я надеялся, что вы рассмотрите другую возможность, миссис Харрогейт. Всех нас ежедневно окружают невидимые силы. Что есть потеря? Что есть смерть? Кто из нас отрицает то, чего не может объяснить? Бога и ангелов, гравитацию и электричество, смерть и тайны жизни. Есть силы, действие которых мы понимаем, и силы, принципы которых еще не можем истолковать. Институт Карндейл занимается исследованием одной из таких тайн. Ваш муж помогал нам в наших экспериментах, как и его отец, и отец его отца.

Она молча кивнула.