Обжигающая страсть

Очнулся он у Никитских Ворот, около памятника Тимирязеву, и, дойдя до скамейки, сел, с наслаждением закурив. Он даже и не думал ни о чем, не пытался анализировать. Ему это и не нужно было. Кравцов точно знал, что сделает сегодня и что предпримет в ближайшие дни. Будущее для него было уже решено. И решение это возникло само собой, как будто спустилось свыше, пока, ведомый провидением, бродил он по городу, не замечая ничего вокруг.

Он докурил, выбросил окурок в урну и направился в Думу, быстро и уверенно шагая.

Через какое-то время он вбежал на свой этаж, прошел по коридору, ни с кем не здороваясь, и ворвался в приемную своего кабинета. Не обращая внимания на вскочившую ему навстречу заплаканную Машу и взволнованно стоящего посреди приемной Сергея, он прошел к себе, захлопнул двери прямо перед их носом.

Кравцов сел за стол, достал лист бумаги и написал:

«Председателю Государственной Думы Российской Федерации господину Птичкину А.А.

председателя Комитета по делам стран СНГ и делам беженцев Кравцова С.Н.

заявление.

Прошу рассмотреть вопрос об освобождении меня от занимаемой должности в связи с уходом в отставку».

Затем он подумал несколько мгновений, закурил и извлек еще один лист бумаги:

«В Государственную Думу Российской Федерации

депутата Кравцова С.Н.

заявление.

Прошу Высокое Собрание освободить меня от полномочий депутата Государственной Думы по округу номер… по собственной просьбе в связи с состоянием здоровья».

Он подписал оба документа, поставил дату, затем сложил в кейс личные бумаги, документы и вещи и подошел к бару-холодильнику.

Степан Николаевич налил полный стакан виски и выпил.

«А вот одному пить вредно, — вдруг мелькнуло у него в голове, — так ведь и спиться можно!»

Он прошел через кабинет и открыл двери в приемную. Маша и Сергей вскочили со своих мест.

— Маша, где Володя?

— Внизу, в машине, — растерянно ответила девушка, только сейчас заметив странную перемену, которая произошла в ее шефе: за несколько часов Кравцов постарел невероятно. Куда девалась чуть ли не военная выправка и великолепная осанка! Куда подевался гордый взгляд и спокойные уверенные глаза! Против нее стоял высокий старик с безвольно опущенными плечами и бегающим взглядом, как будто согбенный грузом прожитых лет и жизненных проблем.

— Он еще сегодня поедет куда-нибудь?

— Не знаю… — девушка замялась, не понимая, что он от нее хочет услышать. — Если вы прикажете ехать куда-нибудь. Он ведь вас всегда ждет до конца дня.

— Так… Хорошо, пускай тогда подождет. Скоро поедем, — он повернулся к телохранителю. — Ты извини, Сергей. Так получилось. Видишь, ничего же и не случилось…

Вдруг он запнулся, как будто вспомнив что-то, и глаза его потемнели:

— Вернее, ничего, в чем ты смог бы мне помочь. От чего смог бы уберечь…

Он замолчал, и в комнате повисла неловкая тишина.

Никто не понял, о чем говорил Степан Николаевич, а сам Кравцов стоял, опустив голову, и ничего, судя по всему, не собирался им объяснять.

— Впрочем, — вдруг оживился он, — сегодня у нас праздник. Прошу в мой кабинет… Ой, Маша, чуть не забыл — закрой приемную.

Девушка недоуменно переглянулась с Сергеем и, щелкнув ключом в замке приемной, вошла вместе с телохранителем в кабинет шефа.

Кравцов указал им на два стула, стоявших у огромного стола, и прошел на свое место, закурив очередной «Честерфильд».

— Ну не смотрите на меня так удивленно! — натянуто рассмеялся Кравцов, пытаясь как-то разрядить атмосферу. — Вот, Маша, читай эти бумажки, и ты все поймешь.

Кравцов протянул ей свои заявления и со вкусом затянулся, пуская дым в потолок ровной голубой струйкой.

Девушка прочитала, передала бумаги Сергею и теперь удивленно смотрела на Кравцова, пытаясь понять, что же произошло. Ей вдруг пришло в голову, что он снова сильно пьян, и она даже почувствовала запах виски, но изменения, которые произошли в нем за эти несколько часов, рассказ Сергея о том, как они его потеряли, вдруг подсказали ей, что все куда более серьезнее и… непонятнее.

Кравцов заметил, что они прочитали его заявления и ждут объяснений, а потому спокойно окинул их взглядом и, как о чем-то совершенно будничном, сказал:

— Сегодня у меня были большие неприятности. Вся моя жизнь пошла коту под хвост… — он помолчал чуток, будто собираясь с силами, и продолжил: — Я действительно больше не смогу работать в Думе, с сегодняшнего дня я больше не ваш начальник и не ваш объект охраны. Вольно, Сергей! — пошутил он, видя, что парень совсем ничего не понимает.

Они удивленно смотрели на Кравцова, не в силах поверить, что тот говорит серьезно.

— Ребята, я не шучу. А потому предлагаю отпраздновать мою свободу! — повернувшись к бару, он извлек оттуда бутылку шампанского и откупоренную фляжку виски. — Маша, доставай стаканы. Сергей, наливай шампанское даме и подставляй свою посуду… Не возражай, больше меня охранять не надо. За вас, ребята, мне с вами легко работалось!..

Только около десяти вечера им удалось отвести Кравцова к машине и отправить его с Володей домой…

На этот раз, когда Кравцов открыл дверь квартиры своим ключом и вошел в переднюю, его никто не встретил.