Очаг

После этого ласкового предложения Ахмет не мог удержаться и схватив в охапку и снял Хануму с коня. Он был похож в этот момент на голодного волка, который ни за что не упустит свою добычу.

Женщина не сопротивлялась, когда Ахмет нёс её на руках, только шёпотом спросила:

– Куда ты меня несёшь?

– Любить.

После этого и Ханума, отдавшись вспыхнувшему желанию, забыла обо всём на свете, где и зачем она находится. Сейчас, после такой вспышки страсти, этим двум показалось, что под этим высоким небом есть только они, и никого кроме них. Холмы неподвижно стояли там, где и выросли, молча наблюдая за любовной схваткой у подножия соседнего холма…

Немного придя в себя после случившегося, Ахмет решил почаёвничать с женщиной под открытым небом. «Я сейчас!», – сказал он и поспешил туда, где оставил верблюда и ишака, привёл их с собой и устроил рядом с ними, подальше от дороги. Там же и разгрузил их. Затем догнал коня Ханумы, который, волоча верёвку, успел уйти в сторону, и привязал его рядом со своими животными. Когда Ахмет вернулся, неся на плече хурджун с продовольствием, Ханума словно приклеенная к земле всё ещё неподвижно лежала на спине там же, где её оставил Ахмет, с задранным подолом платья, раскинув в стороны свои полные белые ноги. На её круглом нежном лице появился лёгкий загар. А её карие глаза делали её похожей на любимую кошку, пригревшуюся в доме возле очага. Женщина, размышляя о том, что получила удовольствие прямо в открытом поле, не могла понять, как это вышло, да ещё так стремительно. «О, мой Аллах, оказывается, и в дороге такая радость может случиться! Наверно, Бог знал, что этой радости не хватает мне Божья милость снизошла на меня, а иначе разве могла я о таком даже мечтать?» – с благодарностью думала она.

Воодушевлённый полученным удовольствием, Ахмет достал хурджун с питанием и поставил перед женщиной, потом вскипятил воду и заварил чай. Вспомнив о баранине, которую дал чабан Гуллар, решил приготовить шара – жареное на углях мясо. Сидя рядом с Ахметом, Ханума временами бросала на него нежный взгляд своих красивых карих глаз. В её глазах плескалась радость. От её вспотевшего тела исходил густой, но притягательный и по-своему приятный женский запах. Переполненная чувствами, женщина не заметила, что в суматохе оборвались тесёмки от ворота её платья, волосы были растрёпаны, и сама она была несобранной. И всё равно Ахмету было приятно и хотелось обслуживать её. Пообедав, они сидели рядом, вдыхая запах жареного мяса, заполнивший всю округу, и вид у них был счастливый. Казалось, своим счастьем они щедро делились и с окружающей природой. Похоже само небо благоволило им, оно опустилось ниже, чтобы слышать их счастливую болтовню. Впоследствии Ахмет часто задумывался над тем, как могло такое случиться в его жизни, он ещё долго помнил эти мгновения нечаянного счастья.

В душе Ханумы по возращении в село также возникали сладкие мысли, связанные с Ахметом…

* * *

Кымышы держали семейный совет, на котором было решено начать жатву пшеницы в среду, этот день считался благоприятным. Но накануне вечером вдруг задул ветер, затем на небе появились тёмные чёрно-коричневые тучи. «Неужели пойдёт дождь?» – этот вопрос не давал покоя. Этого дождя никто не ждал, он был несвоевременным, поэтому так переживали жители села. А с другой стороны, ничего удивительного в этом не было. И хотя наступила жара, и мальчишки купались в открытых водоёмах, весна ещё не уступила свои права лету. Весна и прежде устраивала такие шутки, в самом конце весны погода вдруг могла разразиться громом небесным, ливнем. Выйдя ночью во двор, Кымыш-дузчы увидел, что тёмные тучи заполонили всё небо, и это вызвало у него озабоченность.

Дайхане часто взывали к Богу дождя Буркуту, просили полить землю, чтобы она могла напитаться влагой, тогда и урожая можно ждать хорошего. Однако сейчас дождь был ни к чему, ведь ячмень и пшеница уже созрели, их надо было убирать вовремя посуху, а если в такое время вдруг прольётся дождь, часть колосьев почернеет, сгниёт. Перемена погоды испугала Кымыша, ему показалось, что тучи вот-вот прольются дождём, и тогда выращенный с таким трудом урожай пшеницы может погибнуть. Войдя в дом, он вдруг стал думать о том, что весенние дожди не бывают затяжными, а значит, не могут причинить урон. «Разве не говорят в народе «Весенние дожди – как ссора мужа и жены коротки»? – с этим умыслом успокаивал себя старик. И потом, он ведь видел во дворе Алабая, спокойно лежащего у забора. Если бы должен был пойти дождь, собака уже давно нашла бы себе укромное место, как это всегда делала перед непогодой. Погружённый в свои невесёлые мысли старик ещё долго не мог уснуть, всё ворочался в постели. А рядом с ним сладко сопели его внуки, здесь же безмятежно спала и его жена.

Он только-только задремал, когда его разбудил возмущённый голос Джемал мама:

– Ты что, и дальше собираешься дрыхнуть? Про свой намаз забыл, что ли?

– Разве ещё не рано? – спросил Кымыш-дузчы, ему очень хотелось спать.