Очаг

– В тебе, оказывается, корень зла, старый гохерт¹⁵!

– Пусть они посмотрят, почувствуют, жена, и с этих лет знают, почём кусок хлеба, как он достаётся. А иначе как можно их чему-нибудь научить? Должны же они с кого-то брать пример! – решительно заявил старик и посмотрел на внуков.

Джемал мама знала, что внуки вряд ли послушаются её, если собрались ехать в такое место, и всё равно беспокоилась о них, переживала. Они ещё за завтраком уговорили деда взять их с собой, и теперь ни за что не отступятся от своего решения. И, конечно, бегать за конём и ишаком, когда они молотят зерно, легче мальчишкам, чем взрослым людям.

Уже хорошо рассвело. Было видно, что собиравшийся вчера пролиться дождь передумал, а тёмные тучи уплыли в сторону афганских гор, и от этого всем на душе стало светло.

На противоположной дороге появились на своих ишаках сыновья старшего брата Кымыша-дузчы Сахетдурды и Хуртек. Поравнявшись с домом Кымыша, они поздоровались с дядей и гелнедже.

– Ребята, счастливого вам пути!

– Да, мы едем в поле, уборкой пшеницы заниматься.

– Похоже, ваш колхоз не спешит приступать к жатве?

– Они ещё не успели со стрижкой овец покончить, а начинать жатву собираются. Может, уже сегодня и приступят, – сидя в седле ишака боком, ответил Сахетдурды.

– Ай, слава богу, в этом году пшеница хорошая уродилась! – добавил Хуртек, в его голосе прозвучало удовлетворение.

– Да, пшеница хорошая уродилась, вот только если бы колхоз слушал советы Нурджумы по земледелию, было бы ещё лучше. Если не считать, что он немного грубоват, а временами бывает не сдержан, в земледелии превосходно разбирается, в этом деле ему равных нет, – заметил Кымыш-дузчы.

Видя, что задерживает племянников, Кымыш-дузчы взял верёвку, прошёл вперёд, соорудил из неё недоуздок и стал прилаживать его к шее ишака.

– Ребята, вы езжайте, не задерживайтесь. Не ждите меня. Их отцы уехали в поле ни свет, ни заря, – старик кивнул в сторону мальчиков, которые уже устроились удобно в телеге. Двигайтесь, и мы тоже скоро тронемся в путь, вот только испросим разрешения у вашей енге.

Эти шутливые слова Кымыш-дузчы произнёс громко, чтобы их могла услышать Джемал мама, которая покинула их и уже подходила к дому. Когда эти ироничные слова долетели до слуха Джемал мама, она резко обернулась, чтобы ответить мужу, дать ему отпор:

– Смотри, взяв с собой детей, проследи за тем, чтобы они там не остались голодными. Я в твой хурджун каурму положила, даже если не будешь варить из неё суп, хотя бы чай-чорбу сделай детям!

Догнав Хуртека и поехав рядом с ним, Сахетдурды задумался над тем, как старики Кымыш и Джемал мама как муж и жена временами подстрекают друг друга, а то порой и ссорятся. «Интересно, когда мы с женой Огулбиби доживём до их лет, тоже будем так себя вести?» – улыбаясь, спрашивал он себя. То ли привыкли к этому, то ли ещё что, но поведение стариков не очень-то удивляло родню. Напротив, Сахетдурды по-своему завидовал тому, как они перебрасываются словами, не желая уступать. Похоже, именно такое поведение помогает им так долго с пониманием жить на свете.

Когда Кымыш-дузчы вместе с внуками подъехал к полю, там уже было полно народу. Кто-то серпом срезал колосья, кто-то вязал снопы и скирдовал их, а кто-то и вовсе бродил по своему полю, присматриваясь к работающим людям. Народу становилось всё больше, создавалось впечатление, что село решило за один день убрать весь выращенный урожай. Колосящееся пшеничное поле было прекрасно. Раскинувшись от края до края, оно напоминало жёлтое море, и это море было ласковым и красивым, как прихорашивающаяся перед зеркалом красивая девушка. Когда они подъехали, Оразгелди и Оразгылыч, отыскав сухое место, чтобы на нём скирдовать снопы пшеницы, выкорчёвывали сорняки, убирали их и подготавливали место для своего хармана. Увидев подъехавших, Оразгылыч отбросил в сторону метлу и пошел встречать своих. На руках снял мальчишек с арбы, после чего привязал ишака в удобном месте. «Вы всё же добились своего!» – бросил он мальчишкам. Переводя взгляды с деда на Оразгылыча, мальчики победно улыбались, пребывая в отличном настроении.

Хоть и с небольшой задержкой, но жатва началась и уже была в разгаре. В эти дни люди находились в поле от зари до позднего вечера. Те, кто открыл сезон раньше других, уже приступили к молотьбе, насыпая горы пшеницы. Кымышы, хотя и приступили к жатве позже других, были уверены, бог даст, они догонят других и сложат свой харман. На счастье, в этом году пшеница уродилась лучше прошлогодней. Полные здоровые колосья радовали глаз. Земледельцы с благодарностью вспоминали последние весенние дожди, пролившиеся именно тогда, когда это требовалось зерновым.

Когда Кымыш-дузчы вместе со стоявшими рядом с ним, засучив рукава, двумя сыновьями и двумя внуками со словом «Бисмилла!» и добром молитвами начал срезать серпом первые колосья пшеницы, сверкающее солнце на небе уже было в зените.