Очаг

– Маммет акга, но, если вам нужен мастер, не буду обижать вас отказом. У этого зятя с моей сестрой есть юный сын, я его с детства держу при себе, научил всему, что умею сам, а недавно женил его. Когда вы приедете в следующий раз, я его вместе с семьей отправлю с вами.

После этого разговора прошло меньше года, из села Союнали Тахтабазара в село Союнали-Беден Иолотани по делам отправились Джумамырат бай, Ходжа гок и Донмез чеки. Они-то по поручению Маммет хана и переселили племянника кузнеца Бяшима со всеми его пожитками в своё село. Они поставили ему кибитку между сараем старшего сына Маммет хана Акынияз бая и участком Джумамырат бая. А следом за кибиткой рядом с ней при помощи дуеджи была построена кузница. Хоть парень был и пришлым, видя, как хорошо к нему относятся родственники Маммет бая, да и другие односельчане, быстро сдружился с ними. Теперь он считал Маммет хана, его сыновей, Джумамырат бая своей роднёй, поэтому ко всем обращался, называя «акга». А старшую жену Маммет бая Оранияз, которую все считали матерью рода дуеджи, он также называл «эне».

Когда настали смутные времена, и старший сын Маммет хана Акынияз бай решил перебраться в Афганистан, кузнец Бегендик решил ехать с ними. Но Акынияз бай отговорил его:

– Братишка, ты с нами не ходи. На этом пути ты нам не товарищ, намучаешься… Новая власть не станет трогать таких, как ты. У тебя золотые руки, и ты всегда будешь нужен всем. Теперь ты и здесь не будешь нуждаться. Кто знает, что будет завтра, это ведь судьба, и может статься, что завтра мы сможем вернуться в родные края. Даст бог, наступят добрые времена, и мы еще будем жить, здесь с вами вместе.

После этого кузнец Бегендик прислушался к словам Акынияз бая и остался на месте.

И хотя дуеджи были рады появлению у них своего кузнеца, но в селе кое-кому особенно из родственников прежнего кузнеца Хукги, в особенности тем, кто мог как-то наточить косы, серпы, вставить черенок лопаты, было неприятно, что сельчане, как им казалось, быстро забыли своего мастера. Они ревностно отнеслись к появлению нового кузнеца. Побаиваясь Маммет хана, они не отваживались сначала впрямую нападать на новичка, зато при случае непременно выражали недовольство: «Зачем Маммет хану надо было откуда-то привозить кузнеца, мы-то здесь и можем работать не хуже него». Свидетелем таких разговоров стал Кымыш-дузчы, когда однажды пришёл в кузницу Бегендика, чтобы наточить притупившийся серп, устроился в тени дерева среди людей в ожидании, когда кузнец обслужит находившегося рядом с ним человека. Обливаясь потом в жаркой кузнице, Бегендик уста прилаживал черенок к лопате Гачы кичижега. Временами, с завистью глядя на собравшихся перед его кузницей людей, приветливо улыбался им и говорил: «Вот сейчас освобожусь и выйду к вам, отдохну немного в тенёчке».

Неожиданно, словно налетевший вихрь, поднялся шум. Гачы-кичиджик, разглядывая свою лопату, словно товар на рынке, примеряя её к своим рукам, вдруг вышел из себя. Недовольно произнёс, держа в руках только что собранную лопату:

– Что это за работа такая! Сама лопата смотрит в одну сторону, а её черенок – в другую, а сам черенок крутится в руках, как следует не прилажен!

После такого возмущённого крика Гачы-кичиджика разговор в тени тутовника резко оборвался, люди поворачивали головы с вопросом в сторону кузницы, откуда доносился крик, чтобы выяснить, что случилось. Бегендик уста, не понимая, что же он сделал не так, растерянно смотрел по сторонам, молчал, действуя по поговорке: «У чужой собаки хвост поджат». Увидев на лице кузнеца растерянность, Гачы-кичиджек распалился ещё больше:

– Теперь всякие пришлые, не умея гвоздя прямо вбить, будут у нас тут хозяйничать, кузнеца из себя изображать. Да рядом с этими Хукги уста был настоящим мастером! А эти только кажутся мастерами. У нас в народе про таких, как ты, мастеришек, говорят, что полученные тобой деньги – харам! Грязные!

Несколько человек встали с мест, осмотрели лопату, подержали её в руках, но так и не нашли большого изъяна в работе уста, поэтому никак не могли понять, из-за чего возник весь этот сыр-бор.

Работа и в самом деле была выполнена качественно, придраться было не к чему. Но и эти люди только хмыкнули, изобразив на лице недовольство, проявляя солидарность с Гачы-кичиджиком.

Чем больше смущался Бегендик уста, тем громче становились крики заказчика. Кымышу-дузчы не понравилось, как повёл себя Гачы кичиджик, что тот назвал Бегендика пришлым. Хмурым взглядом он посмотрел на скандалиста и высказал ему всё, что хотел сказать:

– Эй, сын Патды, ты чего тут развыступался? Или тебе показалось, что здесь находится рынок Тахтабазара?

И только сейчас люди заметили старика, который сидел с хмурым видом позади них и был похож на представителей своего рода гапланов.

Крики сразу же прекратились. Да и Гачы-кичиджик стушевался, стал похож на собаку, услышавшую вой волка. Выхватив лопату из рук разглядывавшего её человека, обратился к старику: