Очаг страха

— У меня такое ощущение, — сказал он, глядя мне прямо в глаза, — что я не о себе рассказываю, а его предаю. Типа, я чистенький, а во всем виноват Олег. И спасал Толубеева я, а не он, и в милицию идти я предложил, а он отказался.

— Не предаете, — уверила я своего пленника. — Если вам так будет спокойнее, то повторю еще раз: со стороны все выглядит не так. Когда человеку страшно, то он становится… другим. Моя задача как раз и состоит в том, чтобы узнать правду.

— Пить хочется, — попросил Сергей. — Позади вас на диване валялась бутылка газировки.

Найдя бутылку с водой, я поднесла ее ко рту связанного в буквальном смысле по рукам и ногам Буракова, после чего попросила его продолжить.

— Дед, кстати, неоднократно приводил нас гулять в этот лес, — вдруг ударился в детские воспоминания Сергей. — Учил, где можно ходить, а куда не стоит. Показывал какие-то следы, норки. Мы за белками наблюдали, забавные они. А еще он фотографировал разные листья в паутине, кусты, сосны и нас с Олегом на фоне этих сосен. А потом эти фотографии в альбом запихнул. Сказал, что они очень красивые, а мы тут как братья. Да, в общем, так оно и было… В одну из таких прогулок он завел нас очень далеко. Это был поход, самый настоящий, когда у всех рюкзаки, а в них какие-то консервы, бутерброды и термосы с чаем. Дед сказал, что надо сделать привал, а потом пойдем обратно. И пока в костре пеклась картошка, он открыл нам одну тайну — показал глубокую яму. Точнее, лаз, который уходил глубоко внутрь. Рассказал, что во время Второй мировой Очажки должны были стать каким-то опорным пунктом для наших войск, но враг так сюда и не добрался. Но местные жители успели подготовить лес к обороне. Окопы, землянки, блиндажи… Вот эта яма и есть то, что осталось от одного блиндажа. Дед рассказал, что когда был совсем пацаном, здесь велись самые настоящие реставрационные работы. Только реставрировали не предметы искусства, а лес. Все окопы и землянки засыпали землей, которую специально привозили сюда на грузовиках. И все это было для того, чтобы туда никто и никогда не свалился. Некоторые ямы сровняли с землей, а некоторые просто слегка присыпали почвой, на авось. Они были далеко в лесу, куда редко кто-то заходил, и считалось, что не представляли особой опасности. Могли послужить для какого-нибудь животного домом… Тот старый блиндаж, который нам показал дед, был из тех, которые ликвидировали абы как. Со временем земля просела, снова открыв вход вниз. Вот про это место мы и вспомнили с Олегом в ту ночь. Дотащили туда Игоря и столкнули в эту яму. А потом вернулись к костру.

— А кто именно предложил спрятать там тело?

— Не помню, — признался Сергей. — Иногда кажется, что это был Олег, а потом вроде вспоминаю, что это была моя идея. Я себя не выгораживаю, но я не помню, правда. Пусть буду я, как хотите.

— «Пусть буду я» — не вариант, Сергей.

— А что я могу еще сказать?

— Вспомните, пожалуйста. Постарайтесь. Не сейчас, но вам придется отвечать на такие же вопросы в другом месте.

— Да понимаю я! — дернул головой Бураков.

— Это главное. Продолжим? Вы столкнули тело в яму. Просто взяли и столкнули? Больше ничего не делали? Не рылись в карманах, не отключили его мобильник? Не засыпали землей?

— Не засыпали. Он глубоко упал. Мобильника у него отродясь не было. А в карманах рыться нам и в голову не пришло.

— А мысль оставить тело в болоте не посещала? По вашим словам, там была трясина, которая «съела» бы его.

— Не вариант, — покачал головой Сергей. — Его легко бы обнаружили, и мы понимали это. Нужно было прятать дальше. Там, где больше шансов, что не будут искать.

— Итак, от тела вы избавились. И до утра просидели в лесу?

— На тот момент почти утро наступило. Ну, я делал попытки уйти и все рассказать, но Олег не пускал. Вцепился клещом. Говорил, что нам не поверят. Спрашивал: а к кому ты пойдешь? И я был с ним согласен — случилось все это ночью, в глухом месте, от нас несло спиртным, все в грязи… Кто нас будет слушать? Кто нам поверит? А потом Олег решил, что надо все-таки идти в милицию и сказать, мол, Игорь сам куда-то делся. Были же случаи, когда тут пропадали люди. Давно, дед рассказывал.

— Значит, вы пошли в милицию утром?

— На рассвете и пришли. Олег вообще к тому моменту заморозился, я все удивлялся его спокойствию, потому что меня, наоборот, начало трясти. Рассказали, что Игорь сам оторвался от нас и больше мы его не видели. Пытались искать своими силами, но поняли, милиция справится лучше. В общем, заявили о пропаже человека. У нас взяли показания и отпустили. Мы пришли домой, дед сильно ругался, что нас ночью не было. К тому же ему уже из отделения позвонили и проинформировали о случившемся. Я все порывался ему рассказать, но Олег опередил.

— И что же он ему рассказал? — навострила я уши.

— Сказал то же, что и ментам. Что Игорь сам пропал. Сам по себе. Что мы искали его всю ночь, но не нашли.

— Как думаете, Сергей, Георгий Юрьевич догадывался о том, что вы причастны к исчезновению человека?

— Не знаю, — тихо ответил Бураков. — Понятия не имею. Он потом сам узнал.

— Как именно?